позаботиться о себе.
— Знаю, — кивнул он.
— Как же ваша работа? Вы все время были здесь?
— Я — шеф, мое дело — отдавать приказы.
— У меня сложилось такое впечатление, что вы любите быть в центре событий.
— Впечатление верное, — согласился он чуть ли не с сожалением и быстро добавил: — Хотите есть? Скажите, чего вам хочется. Я пойду куплю, потому что в вашем холодильнике хоть шаром покати. Вы что, питаетесь только кофе? Что вы, например, собирались есть сегодня на завтрак?
— Обычно я завтракаю в кафе или съедаю яблоко.
— Как можно так жить?
Он бросил осуждающий взгляд вокруг себя. В комнате было чисто, потому что недавно приходила горничная, но вещи, книги, обувь валялись в беспорядке. На письменном столе вперемешку лежали журналы, лак для ногтей, помада, бижутерия. Одна тумбочка завалена компакт-дисками и книгами, на другой — магнитофон и два телефона: обычный и мобильный.
— Живу, как могу, — ответила Шалис спокойно.
Судя по тому, что его так волновал ее образ жизни, их отношения, если, конечно, они между ними все-таки были, выравнивались.
— В этом я не сомневаюсь, — произнес он, качая головой, и повторил вопрос: — Так что вам купить?
— Ну… — протянула она, — тост и джем, как вы думаете? И еще какой-нибудь быстрорастворимый суп, куриную лапшу, к примеру.
Когда в детстве она болела, мама всегда готовила ей суп, приговаривая, что после него она сразу пойдет на поправку.
— Тостер у меня есть, — добавила она поспешно.
— Я как раз хотел об этом спросить.
Артистический образ жизни мешал Шалис питаться регулярно, поэтому она пристрастилась к тостам.
— Что-нибудь еще?
— Может быть, мед, чтобы не пропал голос. Подождите, я дам вам денег.
— Даже не думайте, — рассмеялся Ричард. — Хотя я рад, что вы мне их предложили. А то я начал сомневаться, уж не связана ли ваша аскетичность в еде с чрезмерной бережливостью.
— Нет, она связана всего лишь со временем, точнее, с его нехваткой.
— И еще с тем, что вы не умеете готовить, — засмеялся он опять. — Кстати, как насчет этого?
— Да, действительно не умею. Вернее, не умею без поваренной книги, — призналась она и вдруг почувствовала, что должна непременно спросить, почему он явился к ней в это утро. — Ричард… — начала она, но он перебил, не дав ей договорить.
— Ладно, я пошел. Оставайтесь в постели.
Он быстро двинулся к выходу, но когда уже стоял перед входной дверью, зазвонил его мобильный телефон. Шалис услышала, как он говорит:
— Джулия… Я знаю, но ты можешь положиться на собственное мнение, я тебя уверяю. Конечно, можешь… Действуй, удачи. Пока.
В его голосе было столько уверенности и поддержки, что Шалис вдруг захотелось оказаться на месте Джулии, обладавшей правом просить у него совета по телефону.
Она ждала его с нетерпением, раздумывая о том, переодеться ей к его приходу или остаться в футболке, в какой он ее застал. Решив, что на переодевание уйдет много сил, она осталась в том, в чем была.
— А как же вы? — спросила она, когда он, вернувшись, принес ей на подносе суп с тостом.
— Я поем позже. Мне придется скоро вас покинуть. У меня встреча с делегацией из Европейского союза, которую нельзя отложить, потому что сегодня вечером они уже отбывают. Может быть, вы попросите кого-нибудь приехать и посидеть с вами? Я…
— Подождите минутку, — решительно перебила его Шалис. — Вы пришли ко мне утром, и я благодарна вам за то, что вы сделали. Но все же я не понимаю, что привело вас ко мне?
— Резонный вопрос.
Лицо Ричарда приняло странное выражение. Он присел на краешек ее кровати.
— Что я могу вам сказать, Шалис? Кроме того, что я благодарю вас и прошу прощения? За субботний вечер. Я бы не поверил Келу, подозревая, что он специально покрывает вас, но вчера моя сестра пришла в себя и рассказала мне, что случилось или, вернее, то, что она помнила. Она сама сообразила, что приняла двойную дозу лекарств, и легла, надеясь, что все обойдется. Конечно, вы тут ни при чем. Я понял, что Кел не врал, когда рассказывал мне о том, как вы пытались помочь Лусинде, пока не приехал доктор.
— Пустяки, — быстро проговорила Шалис. — Вы были расстроены, это понятно. Я вас не виню… Зря вы так утруждались, достаточно было позвонить. У Кела есть мой номер.
— Нет, я хотел сказать вам это лично, — медленно произнес он. — Вчера вечером я тоже был здесь, но не застал вас. Я, конечно, мог позвонить, но мне хотелось увидеться с вами, потому что я не мог забыть, как вы плакали.
Он говорил это таким виноватым тоном, что Шалис стало смешно.
— Не стоило так беспокоиться.
Она взяла ложку и начала есть суп, потом весело спросила:
— А раньше вы когда-нибудь доводили женщину до слез?
— Никогда!
— Наверное, все женщины в вашей жизни обладали слишком большим чувством собственного достоинства, чтобы плакать. Например, Джулия Кеверн, — бросила Шалис, а про себя подумала: «Хотя могу поклясться, что бедняжки частенько ревели тайком — в подушку». — Ну что ж, Ричард, я очень рада, что ваша сестра чувствует себя хорошо. Большое спасибо за то, что вы ухаживали за мной сегодня, только прошу вас — никогда больше не звоните мне в дверь в такую рань! Это просто какая-то пытка!
Он поставил поднос на тумбочку около ее кровати и рассмеялся.
— Вы очень великодушны, Шалис. Лусинда рассказала мне о вашем с ней разговоре… И знаете, после этого случая она решила больше не принимать таблеток, чему я несказанно рад. Нельзя так доверять транквилизаторам. — Он сделал паузу и улыбнулся. — Да, в субботу я совсем не думал о хороших манерах. Надеюсь, что вы восприняли это, лишь как очередное проявление моего слишком серьезного отношения к жизни.
— Тут вашей вины нет. Это жизнь заставила вас повзрослеть слишком рано, отобрав родителей и возложив на ваши плечи такую ответственность. Целая индустрия, в которую вовлечено столько людей и денег. У вас никогда не было, беззаботной жизни, ведь так? Вы просто не умеете так жить.
— И, может быть, я даже завидую вам, — медленно произнес Ричард, беря ее за руку и рассматривая тонкие изящные пальцы. — Для вас жизнь — праздник. Впрочем, мне кажется, что я бы не смог жить такой жизнью, какой живете вы… Ладно, мне и вправду пора. Вечером я заеду, чтобы узнать, как у вас дела.
— В котором часу? Потому что я должна быть на «Саундз» часов в девять, чтобы начать готовиться к передаче, — сказала она, осторожно вынимая руку и стараясь не поддаваться теплой волне, пробежавшей по телу от его прикосновения.
— Вы собираетесь сегодня работать? В таком состоянии?
— Мое присутствие обязательно, — улыбнулась она. — Сегодня мне впервые будет помогать Кел. Он мой протеже, и не годится, чтобы он чувствовал себя не в своей тарелке. Вы ведь отменили свой запрет?
Лицо Ричарда приняло каменное выражение, в глазах читалось недовольство.
— Да, представьте себе! Ладно, езжайте, если это для вас так важно, но только за руль вы не сядете. Я сам отвезу вас туда и потом заберу обратно.
— Программа закончится в час ночи. Меня может отвезти Кел, вы и так уже слишком много для меня сделали.
Он поколебался секунду, потом вдруг быстро повернулся и направился к входной двери, бросив на
