– Поверю тебе на слово. Но кто-то же проник в твой дом? Что, черт побери, случилось с этими птицами?
Я вкратце описала ей события минувшей ночи. Она подвинула ближе ко мне очередной бутерброд – я не стала отказываться – и пошла кормить совят.
– Значит, – заговорила она через пару минут, – в нашем поселке кто-то проникает в дома и оставляет после себя змей. Зачем?
– Мы не можем быть абсолютно уверены, что все происходит именно так, – заметила я, прекрасно понимая, что Салли права.
– Перестань, – сказала она. – Ты часто слышала, чтобы змеи заползали в дома? Крайне редко. И вдруг это стало обычным делом, как будто они – домашние мыши. Не говоря уже о том, что неизвестно откуда появляются экзотические виды.
Я наблюдала, как она сует дохлых грызунов в нетерпеливо открывающиеся клювики.
– Сейчас в поселке все встревожены, – задумчиво произнесла Салли. – За последние две педели я несколько раз обнаруживала, что в мою дверь бросали тухлые яйца. Раштоны и Паулсоны жаловались, что дети барабанят во входную дверь и убегают. Но, заметь, вломиться в дом – совсем другой коленкор.
Я знала о том, что в поселке бьют окна. Пару раз мой мусорный бак выворачивали прямо на подъездную аллею, но я не стала обращать на это внимание. Однако Салли права. Вломиться в дом – совершенно другое дело. И ночью меня хватал за ноту совсем не подросток.
А Салли тем временем продолжала кормить совят. Делала она это мастерски, учитывая, что ей явно нечасто доводилось кормить осиротевших птенцов. Интересно, а часто ли она кормит таких же одиноких соседей?
– Полиция мне не поверила, – наконец призналась я. – Они решили, что я все выдумала.
Она посмотрела на меня с недоверием.
– Зачем?
– Зачем люди придумывают всякие истории о преступлениях? Чтобы на них обратили внимание.
– Для человека, который в повседневной жизни старается не привлекать ничьего внимания, это несколько необычно, разве нет?
Я не смогла ей ответить, потрясенная тем, что она видит меня насквозь. Она закончила с птенцами, присела за стол и взяла обеими руками свою чашку с кофе.
– А Мэт тебе поверил?
Я на секунду задумалась.
– Не знаю, – призналась я, запнувшись.
– Вчера я беседовала с Гарри Ричардсом, – сообщила Салли. Я изумилась, так как забыла, что она знакома с доктором Ричардсом, ведь именно она посоветовала меня ему в качестве так называемого знатока рептилий. – Он рассказал мне – разумеется, под большим секретом – о вашем субботнем визите. О тебе и твоем змеином друге. Кстати, я видела его по телевизору. Чудаковатый парень.
– Чудаковатый, – согласилась я.
– Если вы оба правы, если Джона убили, а вчера вломились в твой дом, значит…
Она замолчала – вероятно, для большего драматического эффекта. Я тоже молчала. Но меня стала невольно колотить дрожь, и я не могла ее унять.
– Извини, не хотела тебя напутать.
– Я не боюсь, – солгала я. Было видно, что Салли мне не поверила. – Это Шон Норт выдвинул теорию о впрыскивании змеиного яда шприцом, а не я. С фактами не поспоришь, но его предположение, что кто-то использовал змею как орудие убийства, все же кажется мне притянутым за уши. Даже если Джона Эллингтона и убили, зачем пытались убить Паулсонов и малышку Хьюстонов?
Салли было уже не до смеха.
– Не знаю, – призналась она. – Но у человека, готового убивать людей, не говоря уже о грудном младенце, явно значительный сдвиг по фазе, согласна?
Я уже думала над этим. Врываться в дома и оставлять там опасных змей – это, вне всяких сомнений, поступок человека с нездоровой психикой. От этой мысли мне стало не по себе. Но еще больше мне не нравилось то, что люди бегут за ответами ко мне. Я ветеринар, имею дело с дикими животными. Все, что происходит сейчас, – вне моей компетенции.
– Полиция разберется, – заверила я Салли. – Если будет зацепка, они раскрутят дело.
– Не уверена, – сказала Салли, вставая и ополаскивая чашки.
– То есть?
Она оглянулась через плечо.
– Гарри Ричардс был зол как черт, когда мы с ним разговаривали. В противном случае он не стал бы мне все выкладывать. Он сообщил полицейским о ваших с Шоном предположениях, но те, кажется, не приняли их всерьез. Как ни крути, а Шон Норт очень необычный тип, не думаю, что полиция ему доверяет. В прошлом у них случались стычки – кажется, из его дома исчезали змеи. Что-то в этом роде.
Бутерброды, которые я только что съела, стали комом у меня в желудке.
– А после вчерашнего меня тоже будут считать не заслуживающей доверия.
– Надо дождаться выводов коронера. Я слышала, он полагает, что ваша теория по поводу концентрации яда весьма субъективна. Он сам кое-что подсчитал. По-видимому, внезапная смерть от отравления – не такой уж неслыханный случай. К тому же Джону Эллингтону было почти семьдесят лет.
– Понятно, – растерянно произнесла я. Интересно, почему бутерброды с беконом стали внутри меня комом? Не хотела я в это вмешиваться. – Салли, а можно задать вопрос?
– Давай, спрашивай.
– Вы помните Уитчеров? Эделину и Уолтера?
– Разумеется. – Она нахмурилась из-за внезапной смены темы разговора, но продолжила: – Я пыталась несколько раз заглянуть к ним. Мне очень не нравилось, в каких условиях они жили, – я почему-то считала их неприемлемыми. Но меня никогда не пускали дальше входной двери.
– Я помню похороны Эделины в ноябре прошлого года, но не помню похорон Уолтера. Может быть, вы знаете, где его похоронили? Может быть, этим занималась больница?
– Он скончался минувшей осенью, так?
Я кивнула.
– Кажется, в сентябре.
– Я не могу сразу… а он не завещал свое тело науке?
– Завещал. Но разве не было никакого отпевания, поминок?
Салли оперлась о раковину.
– Клара, а тебе это зачем? – спросила она.
Мне следовало предвидеть, что она задаст такой вопрос. Мне очень не хотелось упоминать об этом. Но от Салли так просто не отделаешься.
– Вчера ночью, – начала я, не сомневаясь, что моя репутация странной особы неимоверно упрочится, – полицейские спрашивали, узнала ли я мужчину, который проник в мой дом.
– А ты?
– Сказала «нет». Сказала, что было, темно, а видела я его лишь долю секунды, поэтому ни в чем не уверена.
Салли в сообразительности не откажешь.
– Но это было не совсем правдой? – подсказала она.
Я покачала головой. Это было абсолютной неправдой: я тут же узнала незваного гостя.
– Кажется, это был Уолтер, – едва слышно произнесла я, ожидая, что Салли сразу же под каким-нибудь предлогом уйдет, посоветовав мне в ближайшее время зайти к местному психиатру. Просто поговорить.
Салли молчала. Ее лицо не выражало ни удивления, ни сомнения в моем здравомыслии. Он смотрела так, как будто на самом деле поверила мне.
– Почему вас это не удивляет? – спросила я. Почему от того, что меня принимают всерьез, мне ничуть не легче?
Казалось, она колеблется.
– Нет, удивляет, – заверила она меня. – Но… не очень.
