«…Это всего лишь шрам».
Женщина за стойкой администратора подняла на меня глаза и улыбнулась.
«Уверен, что я не единственный в мире мужчина, который считает тебя красавицей».
Сосредоточься!
Через пять минут сиделка вела меня по современному зданию, залитому солнечным светом. Большая часть окон была открыта. Я чувствовала аромат свежего кофе и недавно скошенной травы.
– Красивое место, – признала я, когда мы свернули за угол и пошли по короткому коридору.
– Спасибо, – ответила моя проводница. – Мы открылись всего полгода назад. Уолтер – один из наших первых подопечных.
– В своем сообщении вы намекнули, что он очень болен.
Она остановилась у выкрашенной в белый цвет двери и взялась за ручку.
– Боюсь, так оно и есть. Он поступил сюда, когда только-только оправился от осложненной пневмонии. Честно признаться, мы не ожидали, что он здесь надолго задержится. Вы же не родственница, верно? Он сказал, что родственников У него нет.
Я покачала головой.
– Просто друг, – ответила я. – Мы живем в одном поселке.
– Что ж, ему только на пользу пойдет, если наконец его кто-нибудь навестит. За полгода вы первая.
В ее голосе слышалось осуждение, но любые слова оправдания могли привести к долгому спору. Теперь, когда дело осталось за малым, я почувствовала, что очень нервничаю, стоя перед дверью в его палату.
– Ваши пациенты когда-нибудь покидают приют? – спросила я, не совсем понимая, как верно сформулировать вопрос. – Навестить родных, друзей. Просто соседи говорили, что видели Уолтера в поселке.
Сиделка энергично помотала головой.
– Это абсолютно невозможно! С тех пор как Уолтер попал сюда, он не ходит. Без посторонней помощи он даже встать не может. Хотя он находится в здравом уме и твердой памяти, так что вы сможете с ним поговорить. Прямо сейчас. Уолтер, доброе утро! К вам молодая леди.
Это был он. Мой старый друг. Мой призрак. Мой главный подозреваемый в ужасных преступлениях, совершенных в моем доме. Ох, Уолтер, если бы я знала!..
Его бледно-голубые глаза следили за мной, пока я шла к кровати. Он совсем не изменился. Простое добродушное лицо с крупноватыми носом и подбородком, тонкие пряди седых волос на макушке и возле ушей. Тот же Уолтер, но он стал чуть меньше, вероятно из-за того, что похудел и ослаб. Казалось, что с каждой минутой из него утекают жизненные силы.
– Привет, – выдавила я, чувствуя, как ком подкатывает к горлу, как начинает сводить скулы. – Вы меня помните?
Я услышала звук закрывающейся двери и поняла, что мы с Уолтером остались наедине. Он шевелил губами. Пытался что-то сказать, но безуспешно. Я догадалась, что у него сели голосовые связки. Я нагнулась пониже, чуть ли не распласталась на кровати.
– Наверное, кролик, которого вы подлечили, уже слопал мой салат, – прохрипел он.
Возглас, слетевший с моих губ, был наполовину смешком, наполовину всхлипом. Я села на стул у кровати Уолтера и взяла старика за руку. Помню, когда-то это была большая крепкая рука настоящего садовника. Она и сейчас была большой, но очень слабой.
– Я вчера ночью была в вашем саду, – призналась я. – Выглядит он замечательно. Много роз. Их аромат чувствуешь, едва свернув в переулок. Особенно пахнут желтые, которые растут у ворот.
Я еще несколько минут продолжала в том же духе, чувствуя, что для Уолтера новости о его драгоценном саде важнее всего. На его губах появилось подобие улыбки, он несколько раз кивнул. Когда иссякли темы о саде, я извинилась, что не смогла проведать его раньше.
– Я не имела ни малейшего понятия, где вы, – сообщила я, понимая, что не смогу сказать ему, что его жена распространила слух о его преждевременной кончине. – Похоже, об этом никто не знает. Уверена, в поселке найдутся люди, которые с удовольствием бы вас навестили, если бы знали, что вы здесь.
– Знаете, Эделина умерла, – сказал он. Интересно, а ему известно, что она наболтала о нем? – В ноябре.
– Я знаю, примите мои соболезнования.
Я постаралась забыть, как я сердилась на Эделину из-за ее поступка, попыталась вспомнить, что именно она мне сказала. Употребила ли слово «умер»? Или просто это мы ее превратно поняли?
– Я была на ее могиле несколько дней назад, – сообщила я, ощутив внезапное раскаяние из-за того, что, возможно, заблуждалась насчет Эделины. – Хотите, я положу на ее могилу цветы от вас? Помнится, она рассказывала, что в ее свадебном букете были розы из вашего сада. Ей бы понравились розы, верно? Или я могу купить цветы в магазине, как скажете…
Уолтер лишь кивнул.
– Красные, – сказал он. – Те, что растут возле фруктовых деревьев. Она всегда любила красные. Они так шли к ее темным волосам.
Насколько я помнила, у Эделины волосы были седые, но я улыбнулась и согласилась: да, удивительно шли.
– Эделина была очень красивой женщиной, когда я женился на ней, – сказал Уолтер, который, казалось, в очередной раз прочитал мои мысли. – Самой красивой девушкой в округе. Одно лицо с Арчи. Оба высокие, густые гривы темных волос, большие карие глаза. Эти двое получили семейные гены красоты.
Но Эделина породнилась с Арчи, только выйдя замуж за Уолтера, разве нет? Какие семейные гены? Уолтер, должно быть, заметил мое замешательство.
– Эделина была нашей кузиной. А ты не знала?
Я отрицательно покачала головой. Нет, не знала.
– Да-да, двоюродной сестрой. Ее мать была родной сестрой нашего отца. Некоторые по этой причине отговаривали нас от брака, но в то время подобное случалось сплошь и рядом. Тогда-то ведь было не уехать в дальние края, не то что сейчас! Разве со столькими людьми можно было раньше познакомиться!
– Я понимаю, – откликнулась я. – Двоюродные братья и сестры и сейчас женятся.
– Я думал лишь о том, какая она красавица. И почему она вышла замуж за меня, а не за Арчи или кого- то из тех, что ухлестывали за ней.
При этих словах лицо Уолтера помрачнело. Он отвел взгляд и устремил его в распахнутое окно.
– По-видимому, люди были правы, – продолжил он. Похоже, он думал о чем-то своем. Старые воспоминания, не слишком приятные. Потом опять перевел взгляд на меня. – У нас никогда не было детей, возможно поэтому…
Мысль осталась недосказанной. Я подождала – на случай, если он захочет ее закончить, но он казался совершенно довольным, держа меня за руку и глядя в окно. Спустя некоторое время я решилась задать ему вопрос:
– Уолтер, а у кого-нибудь из ваших братьев были дети? У вас сеть племянники? Племянницы?
Я не совсем понимала, зачем спросила его об этом. Я была уверена, что незваный гость, которого я видела, – человек пожилой, а не средних лет, правда, очень похож на Уолтера. Мне необходимо было докопаться до разгадки этой тайны.
– У Сола и Элис был сын, – ответил Уолтер. – Они переехали, вы знаете, после… после всего, что случилось.
– А что случилось? – отважилась я на следующий вопрос, почти не надеясь на успех.
Уолтер покачал головой.
– Милая, это события столетней давности. Гарри, Сол и Арчи – все они умерли. Не стоит ворошить прошлое. – Он вновь посмотрел на меня, и я осознала, что больше он мне ничего не скажет. Никогда.
– А что случилось с сыном Сола? – поинтересовалась я.
По словам Мэта, через десять лет после изгнания из поселка Сол убил Элис, за что и был приговорен к пожизненному заключению. Их девятилетний сын остался один-одинешенек.
