— Пока нет.
— Понятно… То есть ничего, конечно, непонятно, — Волков отхлебнул кофе. — А может, вы не знаете чего-то?
— Возникли терки, а я не в курсе? Так, что ли?
— Это невозможно?
Вместо ответа Шамиль выразительно пожал плечами.
— Ну да, ну да. Виктор Аркадьевич — генеральный. А вы, простите?
— Коммерческий.
— И крыша, соответственно, присутствует?
Шамиль молча кивнул.
— А вот скажите, могли быть у Виктора Аркадьевича какие-то свои, личные долги? Как вы считаете? Вот сестра его говорит, в последнее время он жить стал кучеряво.
Шамиль, бросив быстрый взгляд на Волкова, потянулся к бутылке.
— Еще рюмочку?
— А почему нет…
Кадыров налил, чокнулся с Петром и выпил.
— Вы знаете, — сказал он, подождав, пока гость выпьет свой коньяк. — Тут вот какое дело. Поскольку вы человек не совсем посторонний, и интерес ваш, так сказать, не праздный… Есть у Виктора долги. Он же шпилить пристрастился, причем как маньяк. У меня назанимал, ну, мы — люди свои, разберемся, но он и еще где-то… И, по-моему, много. Не то чтобы уж очень, но достаточно, чтобы его дергали. До наезда, правда, пока не доходило, но… черт его знает. Отморозки же на каждом шагу. И все на стволах. Раньше-то хлестались у кого бойцов больше, а теперь — у кого стрелков. Беспредел. Все что хочешь может быть. За десятку грохнут, если что. Чтобы страху нагнать, чтоб другим неповадно было.
— А вы не пытались разобраться?
— С кем?
— Я в том смысле, что — спрашивать у него не пытались?
— А, это… Спрашивал, он молчит. Сам, дескать, решу этот вопрос. Это мое личное, тебя не касается, сиди спокойно.
— Ага… Может, таги расписки?
— Не знаю. Но стрелок ему никто не забивал.
— Он бы один не поехал.
— Конечно.
— Так-так-так… Вот, в принципе, хоть что-то проясняется. Но мне вот что непонятно…
— Да?.. — Шамиль налил еще по рюмке.
Они выпили. Коньяк способствовал плавному перерождению разговора в дружескую беседу, в процессе которой, как известно, возникает ощущение взаимной симпатии, люди раскрываются навстречу друг другу, и их общение обретает душевность и искренность.
— Я вот что думаю, Шамиль… можно так?..
— Конечно.
— Шамиль, а чего это он вдруг долгов нахватал, а? Их же отдавать надо.
— Ну да, берешь чужие и на время, а отдаешь свои и навсегда, — усмехнулся Кадыров.
— Вот-вот. Он же, мне сестра его говорила, раньше скромнее жил. С твоим приходом дела в гору пошли?
— Да так. То-се.
— А вы давно вместе?
— С полгода. Его же раньше то один шваркнет, то другой.
— А крыши не было?
— Ай!.. — отмахнулся Шамиль. — Она его только доила. Я другую подтянул.
— А с теми как же разошлись?
— Легко. — Он выразительно посмотрел на Петра.
— Ясно. А не могли они обиду затаить?
— Вряд ли.
Шамиль налил еще по рюмке.
— Оленька! Принеси еще кофе, девочка.
— Я почему все выспрашиваю, — Волков взял свою рюмку и маленькую печенинку. — Ты извини, но, понимаешь, концов никак не поймать. Ирина, сестра его, ничего не знает. Сам Виктор… я с ним еще не разговаривал, но… станет он со мной откровенничать, как же, если отца за его долги нахватали, которые он старается не афишировать… — Он выпил коньяк и откусил кусочек печенья.
— Да нет, ничего, я все понимаю. Следствие.
— Да какое следствие, — широко улыбнулся Петр. — Нет у нас таких полномочий. Другое дело, если я накопаю что-нибудь, ну, явный криминал какой, тогда мы по закону обязаны все материалы ментам передать. Вот тогда уже — повестки, протоколы, опознания. А пока…
— Не накопал?
— Я же говорю, я с Виктором еще и не общался толком. Думал, здесь застану.
— Он тут почти и не бывает.
— А что так?
— Да забил он, по-моему, на все дела. Шпилит.
— И как?
— Как… Все в минус.
— Это ж сколько бабок надо, а? Да, определенно мог и психануть кто-нибудь из кредиторов.
— Я и говорю.
— Да… Слушай, а я вот еще что думаю: а по поводу контракта вашего не могли наехать? — Волков потянулся к кофейнику, который принесла Оленька.
На долю секунды с лицом Шамиля произошла удивительная метаморфоза: ничто в нем не дрогнуло, ни одна мышца, ни одна морщинка не изменила своего положения, но на миг сделалось оно будто бы деревянным. Лишь на секунду. И опять он взял бутылку и наполнил рюмки.
«Что ж ты так дернулся, Дуся моя? — подумал Волков. — Что же я такое зацепил?»
— А что контракт? Контракт проплачен, ждем товар. И вообще это закрытая информация. Он раззвонил?
— Да ты не волнуйся. Мало ли чего я знаю? Мне можно. Просто, поскольку меня наняли, я собираю информацию — тут капельку, там зернышко. Меня же интересует все, что связано с Гольдбергом. Но, правда, если я знаю, то и кто угодно знать может. Вот я и думаю: долги, контракт, кредит… А потом на старика его напали. А? Есть связь? Логично?
На этот раз Волков отметил полное отсутствие реакции на свои слова, хоть слово «кредит» произносилось впервые и, по логике вещей, в общем объеме «закрытой информации» должно было бы являться понятием более «закрытым», нежели «контракт».
«А ты у нас молодца, Дуся моя, удар держишь, — думал Волков. — Навык имеешь. Где же ты его наработал? А на стрелках да на терках. Где еще?»
— Нет, я не прав? — сказал он вслух.
— Не знаю.
На большом директорском столе зазвонил телефон. Шамиль встал, подошел к нему и снял трубку.
— Алло… Да, привет. Ну давай, подъезжай. Что? Я не знаю. Когда? Нет. Нет, говорю, я не успеваю. Ну хорошо. Хорошо, давай минут через пятнадцать. Да. Да у меня все готово давно. Ну давай.
Волков взглянул на часы.
— Так. Ну что, Виктора, наверное, уже не будет?
— Вряд ли.
— И ладно. Я его завтра найду. — Петр достал из кармана свой телефон и набрал номер.
— Алло, Ирина Аркадьевна? Да. Что? Ну, я тут из кабинета говорю… Да. Короче говоря, я где-то через пару часов освобожусь. Подъеду, да. Часов в семь, хорошо? Ну, до встречи.
