«Потому что я, как бы глубоко не заталкивал эту суку-совесть, не смогу быть с ней… Скольких младенцев она прикончила за последние триста, четыреста лет? Ответ знает только она… Боже… Дети, которые ничего не понимают, которые даже не умеют говорить и уж точно не сделали ничего дурного… И их кровь — на ее руках…»
«Да мне какое дело до этих младенцев?!»
«Но я ведь тоже когда-то был ребенком».
«Убью ее!» — пронзительно взвизгнула совесть.
«Не могу…»
«Убей!»
«Я…»
«Убей!»
Аманда увидела его. Ууыбнулась, поманила к себе. Детектив на ватных ногах заковылял к девушке.
Три серебряных патрона… Один — в сердце. Два — в голову. Новал нащупал в кармане револьвер и сомкнул пальцы на рукоятке.
— Привет, мой храбрый сыщик, — она прильнула к нему и закрыла глаза, ожидая поцелуя.
Новал отвернулся. Три серебряных патрона… После ее уродца их осталось три…
— Что-то случилось? — Аманда отпрянула, пытаясь поймать его взгляд.
Сыщик старательно прятал глаза. Три серебряных патрона…
— Что с тобой, Винс?
Ее голос казался взволнованным. Она действительно переживала и хотела знать, что стряслось. Хотела помочь…
Один — в сердце…
Может, она просто не может контролировать свою ипостась?
Ему вспомнились слова Доктора: «Стилфи всегда были хитры, умны, смекалисты. Страшно представить, до чего их довел прогресс за последние триста лет».
Два — в голову…
— Почему ты молчишь? — огромные зеленые глаза совсем рядом.
— Гори все огнем, — пробормотал сыщик и нажал на курок.
Раз. В сердце. Затем, вытащив «Питон» из кармана, он выстрелил в голову. Два. И три — последняя пуля. Прямо между глаз.
— Винс?.. — пролепетала стилфи.
Их взгляды встретились на один короткий миг, но сыщик предпочел бы, чтобы этого мига не было. Аманда поняла, что он
Все было кончено. Ноги ее подкосились, и она рухнула на грязный асфальт, на мятые сигаретные пачки и тлеющие окурки, рухнула, пачкая черное платье с глубоким вырезом, изумительно короткое…
Гром. Нити дождя сначала осторожно, редко, но с каждой секундой все сильней и сильней бьют по земле.
Никто не выбежал из домов, никто не высунулся из окон, чтобы удовлетворить свое любопытство. Не взвыли сирены полицейских машин, дежурящих неподалеку. Здесь, наверное, часто стреляют.
Винс стоял и смотрел на нее. Какая-то крохотная часть его надеялась, что Аманда встанет на ноги, обовьет тонкими ручками его шею и не даст сказать и слова долгим поцелуем…
Он стоял до тех пор, покуда тело не превратилось в горстку пепла, которую тут же размыл струями дождь. Потоки грязной воды доползли до канализационной решетки и устремились вниз.
Винс по старой привычке поправил воротник, надвинул шляпу на брови и, сунув руки в карманы плаща, пошел прочь. Всего лишь одинокий прохожий. Вряд ли его можно в чем-то подозревать. Он просто промок и спешит домой, в тепло. Там его наверняка ждет любящая жена, детишки, сытный ужин и кресло у камина…
Ливень все усиливался. Две капли в уголках глаз никак не хотели стекать по щекам.
— Вы не могли поступить иначе.
— Да? И что же мне мешало? — спросил сыщик, не оборачиваясь.
Он возился с дверным замком — ключ упрямо отказывался идти в привычное гнездышко.
— Вы видели ее младенца… Видели, что он сделал с Генри…
— Прошу вас, заткнитесь! — прошипел детектив. — Или я, клянусь Богом, вынесу вам мозги!
Проклятый замок не поддавался.
— Дерьмо! — сыщик в сердцах двинул кулаком в стену.
— Помочь? — вызвался Доктор.
— Валяйте, — Винс бросил ему ключи.
Брелок замер в воздухе.
— В чем дело? — нахмурился детектив.
Харвис вскинул брови. Раздался щелчок замка, и дверь открылась. Новал презрительно фыркнул и, спрятав ключи в карман, вошел внутрь. Доктор прошествовал следом и закрыл дверь изнутри.
Винс, не обращая на него никакого внимания, поплелся на кухню. Там он достал пакет с пивом из холодильника и, сунув его под мышку, вернулся в комнату.
Харвис играл с торшером. При этом он не притрагивался к выключателю — просто смотрел на лампу.
Горит… Не горит… Горит… Не горит…
— Ну хватит уже! — рявкнул Винс и без сил опустился на диван.
Доктор повернулся. Новал некоторое время хмуро смотрел на Курта, не говоря при этом ни слова. Харвис старательно не отводил глаз. Игра в гляделки продолжалась не меньше двух, а то и трех минут. А потом лоб сыщика разгладился. Он откинулся на спинку и уже вполне спокойно спросил:
— Пива?
Доктор кивнул:
— Пожалуй, не откажусь.
— Падайте.
Доктор уселся на диван, Винс протянул ему банку. Открыл себе.
— За справедливость, чтоб ее черти жарили! — возвестил он и стал жадно пить.
Доктор не спешил. Он вертел банку в руках, взгляд его был задумчив.
— Чего ждете? — спросил Винс, утирая рот рукавом плаща. — Думаете, оно само к вам в рот прыгнет? Хотя было бы здорово, если б оно так умело…
— Вы с ней говорили?
— Дьявол, Доктор!
— Мне нужно знать.
— Зачем?
— Просто ответьте.
— Нет, я не говорил с ней. Узнали?
— Как все прошло? — не унимался Курт.
— Вы нарочно меня достаете, Доктор? Хотите вывести из себя, чтобы я полез к вам с кулаками, а вы скрутили меня своими магическими штучками и весело посмеялись?
— Я не собираюсь смеяться над вашим горем, — покачал головой Харвис. — Я просто хочу знать, что с ней стало. Окончательно ли она мертва, или вы просто ранили ее? Поймите, если стилфи выживет, она станет еще осторожней, и нам будет еще сложнее ее поймать…
— Нам? Нам?! Черт, пока я убивал девушку своей мечты, вы наверняка пили вино в своей библиотеке! И теперь вы говорите мне — нам?!
— Не стоит цепляться за слова, мой дорогой друг, — покачал головой Курт. — Я мог бы расправиться с ней, но вы бы мне этого никогда не простили. Вы должны были сделать это сами. К тому же стилфи вряд ли ожидала, что именно вы нанесете удар. Мага она бы почувствовала и уж точно не позволила бы мне
