старается, мол: – «Я свой, нашенский – в доску. Не обижайте, пожалуйста, братья славянские…». Эй, Орех, принеси-ка ещё охапку дровишек! Только, на этот раз, без всяких сырых гнилушек. Давай-давай, бездельник толстомясый. Живо у меня!
Жрец, тяжело вздохнув, покорно двинулся к ближайшему ельнику.
– А что у нас на обед? – спросил Ждан.
– Хр-р-р? – заинтересовался Пумбо.
– Кому – что, – бережно поправляя над костром прут, обременённый заячьими тушками, с философскими нотками в голосе ответила девушка. – Людям полагается похлёбка из сочива, сдобренная кусками вяленой лосятины. Ну, и парочка зайчишек. Это Свен – по дороге – подстрелил из лука…. Что будет предложено розовому мамонтёнку? Не знаю. Пусть попробует – хоботом – спелые ягоды собирать. Извини, чудо ушастое, но репы и моркови мы с собой не захватили.
– Пр-р-р, – загрустил Пумбо.
– Может, ему тетёрку поджарить на костре? – предложил мальчишка. – Я в миг ощипаю тушку от перьев…
– Попробуй, конечно. Но не думаю, что из этого получится что-либо путное. Демоны, они питаются чем- то одним – либо свежим мясом, либо всякими травянистыми штуковинами…. Так что, Ждан, скорее всего, придётся тебе – в компании с розовым мамонтёнком – отправиться назад, в Веснянку.
– Не хочу – назад. Хочу – в Жёлтое ущелье…
– Хочу, не хочу, – демонстративно посматривая на Игоря, передразнила Голуба. – Мне, может быть, тоже хочется – разного и всякого. Но…. Кому будет хорошо, если Пумбо помрёт от голода?
– Никому.
– Вот, видишь…
К костру подошёл Борх, нёсший под мышкой охапку каких-то толстых корней, густо утыканных короткими фиолетовыми волосинками. Над полянкой поплыл – незримой плотной аурой – слегка сладковатый, незнакомый аромат.
– Хр-р-р! – оживился Пумбо.
– Что это такое? – спросил Игорь.
– Корм для вашего ушастого приятеля. Корни травы агавы. Они очень сочные и сладкие, поэтому их обожают лоси, олени и косули.
Борх, сняв с самого толстого корня фиолетовую «шкурку», разрезал его кинжалом на отдельные тонкие ломти.
– Пр-р-р…, – громко сглатывая слюну, жалобно заныл слонёнок.
– Подожди! – славянский вождь был непреклонен.
Он вытащил из кармана свиты плодовую кубическую «коробочку» и, разломав её пальцами на части, принялся старательно вдавливать в ломтики агавы круглые чёрные горошины.
– Семена сонного дурмана? – понимающе хмыкнула Голуба.
– Угадала.
– А зачем нужны эти семена? – забеспокоился Игорь. – С Пумбо всё будет в порядке?
– В полном, – заверил Борх. – Во-первых, наестся от пуза. А, во-вторых, крепко уснёт. Иначе, как его, шустрого, перетаскивать через топкие Сизые болота? Только в сонном состоянии, понятное дело…. Отправить розового мамонтёнка – вместе со Жданом – в Веснянку? Можно, конечно. Просто…. Понимаешь, Гарик, есть у меня одно предположение-сомнение. Живой Божок северян, являющийся Демоном, умеет находить белое железо. Вдруг, и Пумбо поможет – с поиском железа жёлтого? В нашем случае надо проверять все возможности и варианты….
– А чем же мы его, прожорливого, будем кормить, когда отойдём от Сизых болот, где растёт агава?
– Через Жёлтое ущелье протекает полноводная река, в которой всегда можно набрать-надрать съедобных водорослей. Кроме того, Ведун говорил, что ваш мамонтёнок с удовольствием трескает свежую рыбу. Так что, выкрутимся как-нибудь…
Пумбо, слопав все ломтики агавы, начинённые семенами сонного дурмана, вскоре принялся широко зевать и, угнездившись на пышной моховой кочке, беззаботно уснул.
Когда трапеза подошла к завершению, на севере послышались далёкие раскаты грома.
– Послеобеденный отдых отменяется! – с тревогой посматривая на небо, объявил Борх. – Тушим костёр, моем посуду, хватаем короба с припасами и выдвигаемся. Сизые болота, когда идут сильные дожди, «разбухают», становясь непроходимыми…
Игорь вырубил две ровные еловые жердины и – с помощью нескольких дощечек, прямоугольного куска крепкого полотна и мелких гвоздей – оперативно изготовил грубые носилки, на которые Ждан осторожно уложил спящего Пумбо.
– Мы с Пегим понесём маленького розового Демона, – предложил Свен. – А свои копья – на время – отдадим Ждану и Голубе.
Отряд подошёл к кривобокой хилой ёлке, от которой отходила старинная тропа, чётко и однозначно помеченная кустиками белоуса.
– Надели снегоступы, – велел Борх. – Проверили надёжность креплений. Ага, молодцы…. Я следую первым. За мной – Свен и Пегий с носилками. Последними идут Голуба и Гарик. Вперёд! Надо поторапливаться, пока дождь не припустил.
Словно бы подтверждая последний тезис вождя, на северо-востоке – уже гораздо ближе, чем в первый раз – угрожающе пророкотал гром.
Вятичи размеренно, переходя от одного кустика белоуса к другому, размеренно зашагали по зыбким, слегка подрагивающим сизо-бурым мхам Сизых болот. На всю округу, то погружаясь в буро-чёрную болотную жижу, то выныривая из неё, громко «зачавкали» плетёные снегоступы (болотоступы?).
«А воняет-то как! Мать его…», – загрустил брезгливый внутренний голос. – «Миллионом-другим протухших куриных яиц…. И двигаемся – еле-еле. Со скоростью километра полтора в час. Если не медленнее…. Гром всё гремит и гремит. Чёрные тучи медленно, но уверенно подходят с северо-востока. Ага, и первые изломанные жёлтые молнии – у самой линии горизонта – засверкали…».
Не обошлось и без казуса. Когда было пройдено примерно три с половиной километра, пухлый Орех, идущий в середине походной колонны, неуклюже оступился, зашатался и, отчаянно завизжав, навзничь упал в жидкую болотную грязь.
Минут за десять-двенадцать – совместными усилиями – толстяка, успевшего вволю нахлебаться бурой вонючей водицы, вытащили из коварной трясины. Игорю потом даже пришлось продемонстрировать, колотя ладонями по широкой спине младшего жреца, практические навыки по откачиванию утопленников.
– Я жив? – придя в себя и откашлявшись, испуганно удивился Орех. – Слава, Перуну! Слава, Сварогу!
– Гарика лучше поблагодари, – посоветовала Голуба. – Вставай, увалень! Не задерживай остальных…
Когда светло-зелёное ровенское солнышко вплотную приблизилось к западной линии горизонта, впереди замаячила стена густого леса, за которой угадывались контуры островерхих вертикальных скал.
– Совсем немного осталось, – обрадовал Борх. – Наддай, славяне!
Вскоре зыбкие сизо-бурые мхи остались позади, и отряд выбрался на твёрдую землицу. Вернее, на краешек шикарного леса, состоявшего из разлапистых голубых ёлок и высоченных корабельных сосен.
– А осенняя сердитая гроза, похоже, обошла нас стороной, – заметила, снимая снегоступы, Голуба. – Чёрные тучи ушли, и грома больше не слышно.
– Не слышно грома. Совсем, – непонятно вздохнув, согласился вождь южных вятичей. – Ушли грозовые тучи…. Хорошо это? Плохо? Скоро узнаем…. Все избавились от снегоступов? Тогда – за мной! На ночевку лучше вставать, отойдя подальше от Сизых болот.
– Почему – подальше? – уточнил Игорь.
– Просто так, сынок. На всякий случай. Мол: – «Бережённого – Сварог бережёт…».
Ещё через полчаса отыскалась – на берегу широкого каменистого ручья – и подходящая площадка для ночлега.
– Разводим костёр, ужинаем. Готовим, нарубив побольше елового лапника, спальные места, – распорядился Борх. – Шалаши? Нет, пожалуй. Обойдёмся и без них, раз дождик отменяется…
