— Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы! Все тут?
Грешники мрачно переминались с ноги на ногу, не понимая, зачем их стащили со сковородок и чего теперь ожидать.
— Спешу вас обрадовать, — заявил черт, которому было крайне неприятно кого-то радовать, и он старался разделаться с этим делом побыстрее. — Вам всем — амнистия.
Толпа недоуменно захлопала глазами.
— Поясняю, — вздохнул черт. — Ваши преступления против морали и нравственности больше таковыми не считаются. Прогресс, мать его… Новые моральные установки. В общем, все свободны, собирайте вещи, вас переводят в другую контору.
Черт развернул длинный свиток и стал зачитывать, выделяя каждое слово:
— Кто осужден за клятвопреступление — два шага вперед! За кражу того, что плохо лежит, — два шага вперед! За предательство доверия! За пьянство! За совращение сотрудников…
Список пришлось оглашать долго, но наконец кончился и он. Освобожденные по амнистии двинулись под конвоем адских собак к пограничному посту, где их надлежало передать в белые руки ангелов- хранителей.
Там, по ту сторону границы, уже топталась другая толпа, ожидая, когда ее впустят в пекло.
— А это кто? — удивленно спросил самый храбрый из бывших грешников.
— А, это… по обмену идут. Им тоже пересчитали заслуги и преступления. Все пойдут к нам по одной статье.
Черт понизил голос, опасливо огляделся и прошептал:
— За е**лю мозгов!
Ученик отложил заступ, вытер пот со лба и водрузил над свежей могилой Учителя угловатый камень.
— Покойтесь с миром, — произнес он с поклоном, повернулся и пошел домой. Домой… Как странно звучит: «дом». Место, где он жил последние годы с Учителем. И где теперь ему предстоит жить одному. Этого Ученик представить не мог.
«Не верь в эти сказки про реинкарнацию, — говорил Учитель перед смертью. — Природа не настолько расточительна, чтобы из раза в раз возрождать одного и того же скучного старого хрыча. Зачем, когда в ней царит такое многообразие? Это же гораздо интереснее!»
Ученик потряс головой. Зачем Учитель это сказал? И как такое может быть — мир без Учителя?
Он распахнул дверь хижины. Вот постель, на которой спал Учитель. Вот его старые сандалии. Рукописи, исписанные тонким рваным почерком. На всем лежит отпечаток его неповторимой личности. В каждый предмет, сам того не желая, Учитель вложил по кусочку себя. А как же иначе?
Ученик провел пальцами по столу. Вот на эту царапину он смотрел, когда Учитель толковал ему о добре и зле. А это чернильное пятно осталось с тех пор, как он пытался записать за Учителем особо сложное рассуждение о природе трусости. А вон тот сучок в стене…
Ученик поднял руку и с удивлением посмотрел на свою ладонь. «Учитель умер? А я — жив? Как такое может быть? Если даже камешек на полу помнит Учителя, если даже в гнутой оловянной ложке он продолжает жить… да сколько он вложил себя в эту ложку? А сколько вложил в меня? Сколько своей мудрости, своих мыслей, своего характера…»
Ученик подошел к тусклому зеркалу на стене и улыбнулся отражению.
— Здравствуйте, Учитель.
— Ну как? — спросил вождь.
— Отлично, — с радостной улыбкой ответил дикарь. — Сегодня удачный день.
Он выложил на широкий пальмовый лист свою добычу.
— Шесть зеркалец, две пары ножниц и четыре нитки стеклянных бус. И все это за каких-то девяносто жемчужин! Наивные бледнолицые совсем не умеют торговаться!
— Глупцы, — пожал плечами вождь. — Они совсем не представляют истинной ценности стеклянных бус.
— Ах! — воскликнула Правда, — я голая!
Ложь стянула с себя одежду и великодушно протянула Правде.
— На, прикройся.
— Эй, косари, а чей это замок там вдалеке?
— Злого волшебника, — ответили косари, утирая пот со лба.
— Очень злого?
— Страсть какого злого! — подтвердил один из косарей. — А ты, мил человек, кто будешь?
— Я Герой.
— Настоящий? Не врешь?
— Не вру. А что, волшебник вас сильно угнетает?
— Еще как сильно! — Наперебой загомонили косари. — Всю округу, почитай, под себя загреб. Везде свои порядки установил. У него, у супостата, четыре деревни в поте лица работают. Нас вот косить
