— А я уже перешла! — похвасталась эльфийка. Она как раз подсчитывала что-то, чертя палочкой по земле. — Как думаешь, какой мне лучше взять неоружейный навык? Езду верхом или плавание?
— А ты еще не умеешь плавать? — удивился воин.
— Здесь — не умею, — отрезала эльфийка.
— Тогда учись, — посоветовал воин. — Ходить пешком не смертельно, а вот тонуть…
— Ясно, — кивнула эльфийка и снова углубилась в подсчеты.
Воин откинулся на спину и скосил глаза на рейнджера. Тот сидел, обхватив колени и уткнувшись в них лбом.
— О чем задумался?
Рейнджер поднял голову, посмотрел на воина и неопределенно пожал плечами.
— Ничего, ничего, привыкай, — хмыкнул воин. — Поначалу всем трудно, особенно когда в рукопашную. Я, помнится, после своего первого боя вообще ревмя ревел. И после второго, и после третьего. А потом ничего, привык.
— Я убил человека, — прошептал рейнджер.
— Ты убил бандита! — отрезал воин. — Не бери в голову. Гоблин, оборотень, бандит, кентавр — какая разница? Непись она и есть непись.
Рейнджер всхлипнул и отвернулся.
— Я… знаю. Но он… так… на меня посмотрел…
— Ага, — хохотнул воин, — графика здесь на высоте.
— Нет, ты не понимаешь! Он так посмотрел…
— Смотреть они умеют, — не оборачиваясь, сердито заметила эльфийка. — Натурализм, чтоб его… Я у себя в настройках отключила, а то ведь невозможно же! Нервирует. И по ночам потом всякая ерунда снится.
— Не обращай внимания, — посоветовал воин. — В конце концов, это ведь всего лишь игра.
— Игра… — прошептал рейнджер.
— Раньше было лучше, — пожаловалась эльфийка. — Может, не так правдоподобно, зато надежнее, что ли. Порядок был.
— Угу, — подтвердил воин. — А на прошлой неделе, представляешь, беру задание — уничтожить одну банду. Прихожу на место, а банда — тю-тю! Никого нет, все разбежались. Ну, я-то их выследил, конечно, а толку?.. Один устроился в городе помощником кузнеца, двое ушли в монахи, еще один занялся сельским хозяйством… И трогать их запрещено, мэр взял на поруки. Ненавижу, когда квест остается невыполненным! Кого-то, конечно, все равно достал потом, втихую, но всех разве переловишь? Расползлись, как тараканы.
— Да, с боевками сейчас туго, — согласилась эльфийка. — Монстры поумнели. Я, конечно, понимаю, интеллект интеллектом, но надо же хоть какие-то рамки задавать! Чтобы далеко не уходили, чтобы дрались, а не ловили рыбу… Слышал, кстати, тролли себе целый рыбачий поселок отгрохали? Тролли, прикинь! Обнесли частоколом, поставили башни, выходить не хотят. А мне для эпического посоха нужен глаз нефритового тролля, где я его теперь возьму?
— Ну, если собрать побольше народу, можно попробовать, — задумчиво протянул воин. — Хотя…
— Игра… — рейнджер тихо и невесело рассмеялся. — Всего лишь игра!
— Ну да, — воин бросил на рейнджера недоуменный взгляд. — Игра, конечно.
— Вот ты переживаешь за убитых бандитов, — встряла эльфийка. — А где их трупы? Нету! А на кинжал посмотри, есть следы крови? Тоже нет! Потому что и бандитов никаких не было, это же просто программа.
— Не надо воспринимать игру слишком серьезно, — наставительно поднял палец воин. — Она, конечно, очень похожа на жизнь, специально такой сделана, но по большому счету…
— … это всего лишь игра, — закончил рейнджер.
— Умница, — кивнул воин. — И, кстати, твои бандиты никуда не денутся. Вот уйдем мы с локации, а они опять тут как тут. Должна же игра как-то поддерживать популяцию, а то и правда скоро ни одного монстра не останется.
— Это будут новые? Или те же самые?
— Ну, ты и вопросы задаешь! — засмеялся воин. — Ты еще спроси, верю ли я в наличие души у неписей!
— А ты веришь?
— Да ее и у людей-то нет, — отмахнулся воин.
— Он атеист, — пояснила эльфийка. — А души у неписей действительно нет.
— Ясно, — тихо произнес рейнджер и снова уткнулся лбом в колени.
— Они только похожи на людей. И ведут себя как люди. Но это потому, что их так запрограммировали. Ты можешь подумать, что непись и правда испытывает боль, или радость, или страх, но все это одна только видимость, за ней ничего нет. Только единички и ноли, да кое-какой алгоритм. Вот и все.
— Ага, — подтвердил воин и встал на ноги. — Ну, я уже все здоровье восстановил. Пойду, пожалуй, у меня в реале сейчас полдвенадцатого ночи.
— Спать будешь? — спросила эльфийка.
— Нет, к экзаменам готовиться.
— Я тоже скоро пойду, чуть попозже. У нас еще только восемь с половиной, время детское.
— Ты из Питера, что ли?
— Нет, из Хайфы. А ты откуда? Эй, я к тебе обращаюсь! Уснул, что ли?
— А? — рейнджер поднял голову. — Я? Я из Бродервилля… то есть, я хотел сказать…
Договорить он не успел. Свистнул в воздухе двуручный топор, рейнджер коротко вскрикнул, а затем его рассеченное надвое тело замерцало и исчезло. На траве остались только лук, кинжал, да пригоршня монет.
— Ну зачем ты так? — укоризненно произнесла эльфийка.
— А-ах, хорошо-о-о! — Воин блаженно потянулся. — Вот и поднялся на уровень… Ты что-то сказала?
— Да нет, ничего особенного. Жалко парнишку. Совсем как настоящий был.
— Брось, нашла о ком жалеть. Он мне сразу не понравился, вялый какой-то. Ты вещи будешь брать?
— Кинжал возьму. А лук мне не нужен.
— Ну тогда лук мне будет, в городе продам. Только не сейчас, а завтра. Мне еще социологию учить.
— Ни пуха ни пера!
— К черту.
Из ковчега, потягиваясь и позевывая, вышли старик и трое сыновей. Пока сыновья размораживали и выпускали на волю биологические образцы, отец установил на треноге большой телескоп и принялся озирать окрестности.
— Та-ак… — скривился он, обнаружив на дальней горе другой точно такой же ковчег. — Нас, кажется, уже опережают.
Пошарив видоискателем по горизонту, отец засек еще три ковчега.
— А их может быть и больше, — заметил он, складывая телескоп. — Нам придется торопиться.
Вздохнув, он подошел к сыновьям.
— Ты! — сказал отец и ткнул пальцем в старшего. — Занимайся исследованиями. Для начала открой, пожалуй, письменность. Ты, — он перевел палец на среднего, — приступай к строительству казарм. А на тебе, — кивнул он младшему, — добыча ресурсов. Бери кирку и марш в горы. А я пойду грядки возделывать. И помните, дети, враг не дремлет! Выживет тот, кто первым изобретет порох.
Каждые сто лет условного времени на одном и том же месте, у большого придорожного камня,
