припаркованных у маленькой башни. Когда мы уменьшили масштаб, примерно в восьми милях от аэродрома также виднелась тонкая нить 10-го шоссе. Мы знали, что для безопасного возвращения нам мог бы понадобиться транспорт, поэтому наехали «зумом» на шоссе к северу от аэродрома. Вся автострада была усеяна брошенными машинами. Это главная ветка, соединяющая руины Сан-Антонио с городом Хьюстоном.
По шоссе бродили толпы нежити. Мы с Джоном подумали, что вряд ли поход к автостраде будет продуктивным. Холодный утренний апрельский воздух ворвался в люк, когда мы повернули рычаг запора. Цвели цветы, и день обещал быть прекрасным. Мы с Джоном нагрузились оборудованием. Он ввел код доступа, отпирающий ворота, вновь связывая нас с враждебным миром.
Мы отправились в путь, держась зарослей и деревьев. Когда мы впервые приблизились к главному входу, мы смогли увидеть наших «швейцаров» воочию, без помощи цифрового увеличения. Мы с Джоном по очереди наблюдали в бинокль из кустов. Описать их можно двумя словами — голодные и злые. Сомневаюсь, что кто-то может понять, откуда взялась их неугасающая злоба по отношению к живым. В любом случае я не хочу знать.
Меня выворачивало наизнанку, когда они царапали тяжелые стальные двери, ломая ногти, колотили по ним кулаками, с каждым ударом оставляя коричневые влажные следы. Некоторые из них были явно возбуждены, и отталкивали других, чтобы тоже получить доступ к дверям.
Еще меня поразило то, что один из них колотил в дверь камнем. Камень был размером с бейсбольный мяч, и тварь монотонно и неумолимо колотила им в дверь. Знаю, почему мы не слышали этого раньше. Просто эти двери были первыми из трех дверей, отделяющих нас от внешнего мира. Твари явно сохранили какое-то первоначальное чувство насчет них.
Прежде чем покинуть Отель 23, мы попробовали отпечатать спутниковый снимок и взять его с собой, в качестве визуального ориентира. По какой-то причине защита в панели управления не позволила сделать распечатку снимков из папок «Спутниковая разведка». Нам пришлось делать примечания и наброски в нашем атласе, изображающие интересующие нас ориентиры.
Понаблюдав несколько минут за орудующим камнем трупом, мы продолжили путь на север, к Игл Лейк. Мы продирались сквозь неровную, суровую местность, периодически раня ноги о колючий кустарник. После часа ходьбы, стараясь оставаться незамеченными с двухполосной дороги, мы наткнулись на группу крестов, стоявших посреди поля. Кресты были разной высоты. К крестам были привязаны три оживших трупа, четвертый был мертв. Похоже, местные птицы выклевали у него из головы большую часть мозга.
Когда мы подошли ближе, другие три трупа одновременно уставились на нас своими жуткими глазами. Рыча, они вращали головами и старательно вытягивали шеи, следя за нашими перемещениями. Один из них не был связан так крепко, как другие, и он размахивал ногами, пытаясь освободится от уз. Мы с Джоном знали, что если пристрелим их, на звуки выстрелов обязательно придут другие. Пытаясь вырваться на свободу, мертвецы расшатали все кресты.
Мы решили покинуть это место, и двинуться дальше на север. Когда мы ушли с этого проклятого поля, мне стало интересно, какие такие коварные злодеи потратили время, сделали кресты, поставили их, и распяли четырех мертвецов. И тут мне в голову пришла очень тревожная мысль: А что если эти твари не были мертвы, когда их распинали?
Я не стал делиться соображениями с Джоном, так как эти опасения нам сейчас ни к чему. Подойдя к границам поля, мы перелезли через ограду с колючей проволокой, и отправились на открытые равнины Техаса.
Не знаю, двигала ли мной надежда снова подняться в воздух, или просто банальный интерес. Наверняка знаю одно. Мы в глубокой заднице, и с этим не поспоришь. Даже большой паук не стоит армии муравьев.
Мы направились к ангару по той простой причине, что нам нужны специфические принадлежности, типа ножовки для сейфа с оружием, а еще самолет был бы очень хорошим средством спасения. И если мы сумеем избавиться от нежити у передних дверей, самолет будет хорошим средством разведки.
Я вспомнил спутниковые снимки аэродрома. Конечно, они были сделаны под прямым углом, потому как съемка велась из космоса. Я хорошо разглядел силуэты самолетов, но, раз я видел профиль крыльев лишь сверху, я не уверен, 172-ые это «Сессны», или 152-ые. Хотя не важно. Мысль о том, что я снова смогу летать, подняла мне настроение. Мы с Джоном продолжили путь к аэродрому Игл Лейк. На часах было 19.00, когда мы впервые почувствовали этот запах. Это не запах гниющих мертвецов. Это было похоже на запах озерной воды, принесенный северным ветерком. Когда мы поднялись на очередной холм, перед нами раскинулась водная гладь.
Согласно атласу, озеро Игл Лейк было не очень большим водоемом. Похоже, оно было радо нам, хотя после того случая на доках, бог знает, что прячется в его темных водах. Аэродром был рядом, но мы знали, что надо найти место для ночлега, пока не стемнеет. С другой стороны озера была дорога. Я взял бинокль и увидел, что на обочине дороги стоит большой стального цвета автобус «Грейхаунд», а рядом несколько машин поменьше.
Я несколько минут изучал автобус, убеждаясь, что ни внутри него, ни снаружи нет никакого движения. Передал бинокль Джону, и он сделал тоже самое. Мы осторожно двинулись вдоль озера к дороге. Когда мы подошли к двухполосному шоссе, солнце было опасно низко. Здесь было множество брошенных машин, но нежити видно не было. Но я знал, что они здесь, просто мы их не видим. Держа оружие наизготовку, мы двинулись к «Грейхаунду». Ничего. Я опустился на одно колено, держа оружие перед собой, и шепнул Джону, чтобы он встал мне на плечи и заглянул в автобус.
Повторив эту процедуру через каждые шесть футов на протяжении всей длины автобуса, мы убедились, что он пуст. Мы оба были на взводе. Я не особо ожидал увидеть еще одного гнилого ублюдка, но знал, что рано или поздно это произойдет. Я подошел к двери автобуса и легко открыл ее. Водительский отсек не было закрыт, и ключи были на месте. Я сильно сомневался, что аккумулятор еще работает, но меня это не волновало. Это всего лишь наш отель на ночь.
Я осторожно вошел в автобус. Джон следовал за мной. Мы закрыли тяжелую входную дверь и заперли ее на задвижку, чтобы ее невозможно было открыть снаружи. Тут волосы зашевелились у меня на затылке оттого, что я заметил в дальнем конце салона. В проходе лежала человеческая рука. Похоже, в поздней стадии разложения.
Джон остался сзади, держа под прицелом периметр салона. Я же пошел проверить. Держа оружие наизготовку, я двинулся в заднюю часть автобуса. Пройдя две трети пути, я увидел, что это всего лишь рука. Я надел свои перчатки из номекса, тихо открыл окно и выбросил этот кусок мяса с костью наружу. Все заднее сидение было чем-то измазано, оказалось, что это высохшая кровь. Я подал Джону знак, и мы стали осторожно располагаться здесь (предварительно дважды проверив все сидения).
У меня было два комплекта батареек для ПНВ, но я экономил их, пользуясь очками лишь в случае крайней необходимости. Так что ночь мы провели в темноте, не считая лунного света. Большую часть ночи мы с Джоном шепотом обсуждали план дальнейших действий. Аэродром не был отмечен на дорожном атласе, поэтому нам нужно будет вычислить его местонахождение по моей аэронавигационной карте. Атлас и карта были выполнены в совершенно разных масштабах, поэтому нам потребуется какое-то время, чтобы отыскать его.
Этой ночью я уснул под шум дождя по стальной крыше. В районе трех часов ночи я внезапно проснулся от грома и вспышек молний. Я протер глаза и пришел в себя, выглянув в полу-тонированные окна автобуса. Молнии участились, и я обрадовался, что мы внутри. При очередной вспышке я заметил очертания человеческой фигуры в метрах 20-ти. Это была как раз та крайняя необходимость, поэтому я быстро надел ПНВ. Это оказался не человек, а одинокий труп какого-то бродяги, с рюкзаком за спиной. Я видел, как сквозь кожу выпирают его скулы, когда тварь покачивалась вперед-назад. У него был рюкзак, который не просто одевается на спину, но и крепится лямками на груди, чтобы оставаться при ходьбе в устойчивом положении. Тварь ощерила зубы в вечной улыбке, вода ручьем лилась по ее безжизненному телу.
Она не видела нас. Джон все еще спал. Я не стал будить его. Вскоре мертвый бродяга двинулся дальше, скрывшись в темноте техасской ночи.
На следующее утро (17-ого числа), мы тихо упаковали вещи и собрались в дорогу. Выходя из салона, я
