увидела его в компании стонущего Руди, заплаканной Глэдис и взъерошенного Питера.
Оливер мчался на предельно допустимой скорости, и ему в голову лезли идиотские мысли. Нет, думал он вовсе не о сидящем сзади и страдающим от боли друге. А вспоминал о тех случаях, когда по той или иной причине опаздывал на свидания к Энн и к другим девчонкам, которыми в свое время более или менее дорожил. Они неизменно обижались. Энн вообще устраивала скандалы, даже посылала его куда подальше, а потом целый вечер сидела в комнате и дулась.
Лесли не походила ни на одну из его прежних подружек и отличалась редкой душевностью, но была гордой и независимой. Наверняка она знала себе цену и вряд ли могла отнестись к его опозданию с пониманием. Он даже не надеялся увидеть ее, когда, оставив Руди у врача и попросив вызвать ему на обратный путь такси, понесся назад и затормозил у «Крамбли».
На мгновение он лишился дара речи, когда его взгляд упал на Лесли. Она сидела на зеленой траве напротив общежития и смотрела на него с лучезарной улыбкой. Ее лицо выражало полное спокойствие.
– Лесли! – Оливер поспешно слез с мотоцикла и снял шлем. – Ты… до сих пор меня ждешь? – Он взглянул на башенные часы: двадцать минут восьмого.
Лесли пожала плечами. Оливер только сейчас обратил на них внимание. Они у нее были покатые, удивительно женственные и изящные.
– Я подумала, у тебя что-то случилось. Решила подождать.
– Лесли… – выдохнул Оливер, подскакивая к ней и опускаясь на корточки, – спасибо тебе, у меня действительно кое-что случилось… – Ему захотелось тут же выложить ей все в подробностях, но он подумал, что она устала сидеть на одном месте, ожидая его. – Прогуляемся?
Лесли кивнула и с готовностью поднялась. Они направились через футбольное поле и баскетбольную площадку в душистый, величаво-торжественный в этот вечерний час сосновый лес.
– Я уже собрался спуститься, когда в комнату влетел мой сосед, – принялся несколько сбивчиво объяснять Оливер. У него путались мысли, благодарность к Лесли, восторг от ощущения ее близости смешивались в его душе с чувством вины и желанием поскорее эту вину загладить. – Понимаешь, у одного моего приятеля странная особенность… С самого первого курса он то сходится, то расстается с тремя девушками…
Лесли посмотрела на него, недоуменно сдвинув брови.
– Со всеми тремя одновременно? – спросила она.
Оливер только тут понял, что выразился довольно неточно, и рассмеялся, представив Человека-факела выслушивающим упреки трех своих возлюбленных в одно и то же время.
– Конечно нет. По очереди…
Он вдруг подумал, что Лесли, с ее чистотой и неиспорченностью, будет сложно уразуметь суть истории о сломанной руке Руди и принять его, Оливера, с дурацкими рассказами, идиотами друзьями и массой нелепых проблем. Однако, посмотрев в ее глаза, он не увидел в них и намека на осуждение. У него отлегло от сердца. Лесли словно парила над банальной повседневностью, далекая от зла, грехов и соблазнов и при этом готовая любому протянуть руку помощи, вникнуть в его переживания. Ему опять пришли на ум слова Мириам: «Она здорово умеет выслушать, все понять, принять тебя со всеми недостатками».
– И?..
Оливер вдруг поймал себя на том, что забыл, о чем рассказывал. Ему стало так неловко, что он даже покраснел.
Лесли улыбнулась, по-видимому обо всем догадавшись, и успокаивающе невозмутимым голосом напомнила:
– Ты остановился на том, что твой приятель встречается по очереди с тремя девушками. Я все ломаю голову, каким образом это связано с твоим сегодняшним приключением.
Оливер вздохнул. С ней было очень легко как ни с кем и никогда прежде!
– Так вот несколько дней назад Человек… гм… то есть Руди… Его зовут Руди…
– А человек? – полюбопытствовала Лесли, улыбаясь темными глазами. – Это прозвище?
Оливер улыбнулся. Она была необыкновенная. Неимоверно далекая и немыслимо близкая, чужая и родная, простая и таинственная, земная и возвышенная.
– Да, прозвище, – сказал он, чувствуя, что больше ничуть не смущается и готов рассказать ей все, как есть, не боясь быть непонятым. – Человек-факел.
Лесли засмеялась.
– Так его все стали называть после того, как парень, с которым он живет в комнате, увидел на комоде Руди стопку комиксов, – объяснил Оливер. – Несколько дней назад Руди опять помирился с одной из своих подружек, а сегодня у них вспыхнула ссора. Насколько я понял, этот болван попытался ее обнять, а она оттолкнула его. Он упал и сломал руку.
– Ничего себе! – Лесли вытянула губы трубочкой и покачала головой. У нее был умопомрачительный рот – алый, аппетитный. Оливер даже отвернулся, боясь увлечься фантазиями.
– Да, такая вот досадная история вышла, – сказал он, притворяясь, будто думает единственно о руке Человека-факела. – Я узнал об этом буквально за пятнадцать минут до нашей с тобой встречи. Мне пришлось везти Руди в городскую больницу. Если бы ты знала, как я переживал, что опоздаю!
– Да ты что? – Лесли даже приостановилась.
Оливер взглянул на нее непонимающе. Она походила в это мгновение на прекрасную лесную фею. Солнечный свет, пробиваясь сквозь пушистую сосновую лапу, падал на ее лицо золотистыми полосами, отражался горящими звездами в темных, как бездонное ночное небо, глазах. Оливеру вновь показалось, что она до невозможности недосягаема, и он моргнул, не веря, что стоит здесь, в лесу, наедине с ней.
– Как ты мог в такой момент переживать о том, что опоздаешь? – спросила Лесли. – Я в любом случае все поняла бы. Даже если бы не дождалась тебя сегодня, поспешных выводов делать не стала бы.
– Ты серьезно? – спросил Оливер.
– Конечно. – Они продолжили путь. – Ты сам попросил меня о встрече, значит, забыть о ней или махнуть на нее рукой не мог, верно?
– Верно.
Лесли взглянула на Оливера открытым ясным взглядом, и ему пришло на ум, что таким, как она, нет нужды раздумывать, что сказать, что утаить, потому как скрывать абсолютно нечего. Он даже позавидовал ее неиспорченности и еще сильнее захотел приблизиться к ней, очиститься ее безгрешностью.
– А почему вы не отвели Руди к местному врачу? – спросила она.
– С городским меньше проблем, – сказал Оливер. – Никаких расспросов, никаких последствий.
Лесли улыбнулась уголком рта.
– В данном случае последствия неизбежны. Если у бедняги Руди перелом, ему придется походить с гипсом. Кстати, а почему ты приехал один? Не дождался его? – Ее глаза заблестели ярче, рот остался приоткрытым.
– Я ведь говорю, что очень торопился к тебе. Терпеть не могу опаздывать, тем более на встречу с девушкой.
– Но…
– Пожалуйста, не беспокойся. – Если бы она слышала, как этот бедняга Руди совсем недавно мечтал затянуть ее в постель, если бы знала, что мы поспорили, подумал Оливер, и вина удушающей волной сдавила ему грудь. – Я попросил врача вызвать Руди такси, оно довезет его до самого общежития.
– Ты даже не узнал, насколько серьезна его травма? – спросила Лесли все тем же спокойным, не искаженным ни укоризной, ни возмущением голосом.
– Я очень торопился, – со вздохом повторил Оливер. – Уверяю тебя, ничего серьезного с Руди не произошло. Он поправится очень быстро, я буду держать тебя в курсе дела.
– Хорошо, – согласилась Лесли.
Оливер обратил внимание на то, как она идет. Даже здесь, по заросшей травой и засыпанной шишками и ветками лесной тропинке, его спутница шла плавно и держалась хоть и просто, но от этого не менее независимо. Она не переставала его удивлять и нравилась ему все больше и больше.
Он неожиданно подумал о том, с каким удовольствием привез бы ее в родные края, и, вспомнив о звонке матери, опять вернулся мыслями к идее бросить колледж. Если обстоятельства вынудят его на этот шаг, ему придется забыть о Лесли… Только не это! – взмолился он, машинально закусывая губу.
