старший брат рассказывал, что сейчас есть такие очки специальные, их наденешь — и видишь любой мир, как будто взаправдашний. А на самом деле, его программа рисует. Только я бы, если честно, поинтересней чего нарисовал. Что тут особенного? Деревья, море… Ни людей, ни чудовищ! Остров — и тот какой-то неправильный!
Вот тут серьезность Берендея все-таки оставила. Его глаза озарились добрым дедовским ехидством.
— А зачем тебе они, чудовища-то энтые? Ты хоть одно когда видел?
— Конечно!
— В этом твоем компипутере?
— Да. И в телевизоре!
— Чудовищ как в телевизоре не обещаю. А чуд
— Как-как? Чуд
— Ну да. Чуд
— Вы, наверное, шутите, Берендей Кузьмич? — опешил Максим.
Денису стало неловко за этого умника. Максим — парень грамотный, сразу видно. Когда он сказал 'шутите', то, конечно же, имел в виду 'врете'. И как только ему хватило наглости заподозрить Берендея во вранье!
Ведь не только спокойная, первородная сила чувствовалась в этом моложавом деде. Но и правда — такая же светлая, как его взгляд.
Да, было в этом дивном человеке нечто, заставлявшее Дениса верить: от правды он не отступится ни на шаг. Ни за что, ни за какие сокровища в мире. Даже, пожалуй, за десять персональных МакДональдсов.
— А давай вот что сделаем. — сказал Берендей. — Коли не встретим сейчас чуда-юда, тогда вместе посмеемся и я тебе свой емелефон подарю.
— Давайте! — запальчиво воскликнул Максим.
— Ну а что ж ты не спрашиваешь как будет, коли встретим чудо-юдо?
Было видно, что Максим ни на секунду не сомневается в том, что никакого чуда-юда нет и в помине. Он уже придумал новое объяснение всему, что их сейчас окружало. Да их загипнотизировали! Что может быть проще? Загипнотизировали, это ясно.
— И как же будет? — скептически осведомился Максим.
— А вот как. Если сейчас появится настоящее чудо-юдо, ты залезешь ему на спину!
Максим замялся. Залезть на спину неведомому монстру, пусть даже и 'гипнозному'? Это тебе не в компьютерной игре драконов из гранатомета расстреливать…
Но отступать было поздно.
— Идет!
— Вот и ладушки. Ну что, ребята, пошли?
И Берендей, не оглядываясь, зашагал вперед по мощеной тропинке между платанами.
'А куда идти-то? — подумал Денис. — И зачем? Впереди обрыв. Недаром цепей понавесили. Нигде другой дороги не видать…'
Денис обернулся. Давно пора было это сделать — ведь по-прежнему было неясно, куда запропастился лагерь 'Лукоморье'.
Он, конечно, целиком и полностью доверял Берендею, понимал, что дед в дурное место их не приведет.
Однако, интересно ведь, в чем тут на самом деле фокус?!
Оказалось, что у них за спиной стена, сложенная из больших бурых валунов. Старая-старая. И не такая уж высокая, с трехэтажный дом от силы. Была бы лестница — можно было бы заглянуть по ту сторону!
Может, лагерь остался там, за стеной?
Да нет, глупости. Денис точно приметил, что рядом с 'Лукоморьем', несмотря на многообещающее название, никакого моря нет. Зеленая речуга — пожалуйста. Леса — сколько угодно. Но только не море!
Стена на первый взгляд казалась прямой. Но потом Денис понял, что она незаметно загибается в сторону моря и, похоже, обеими своими концами упирается в обрыв.
Там шелестели какие-то не узнанные Денисом кусты с роскошными гирляндами нежно-фиолетовых цветов. Кусты скрадывали и стену, и линию обрыва.
Но самым интересным было то, что Денис увидел прямо перед собой.
На фоне бурых валунов светлела широкая, скрепленная железными полосами дубовая дверь.
Настолько широкая, что ее впору было называть не дверью, а воротами. Как в старинном рыцарском замке на тех слайдах, что показывала Диета!
Удивительные узоры, сплошь покрывающие дверь, и увесистое железное кольцо вместо обычной ручки тоже наводили на мысли о временах благородных рыцарей, чахоточных принцесс и вечноголодных драконов.
Узоры теснились так плотно, что взгляд Дениса сразу потерялся в переплетениях ветвей волшебных растений.
Он рассмотрел только некоторые детали: двух змей, лежащих у основания резных деревьев, солнце с человеческим лицом вверху двери и длинную надпись, идущую по периметру.
Написано было вроде по-русски. Но некоторые буквы были почему-то пропущены, а другие сделаны совсем маленькими, так что в понятные слова все это не складывалось.
'Тако яще… никаких злов… пущати… ' — вот и все, что удалось ему разобрать.
'Прямо 'Слово о полку Игореве' какое-то', — подумал Денис.
'Слово' они в прошлом году проходили. Но Денис не мог похвастаться любовью к этому величавому памятнику родной литературы. То ли дело сказки Пушкина…
Зато другую надпись — более свежую и выгравированную на отдельной бронзовой табличке — прочесть было легче легкого.
'Какая еще Закрытка? И кому предъявлять подорожную?' — пожал плечами Денис.
— Ой, гляди-ка!.. — сказал девчачий голос у него над плечом. — Что это с дверью?
'А что с дверью? Вроде ничего…' — подумал Денис, отводя взгляд от бронзовой таблички. И тут же отшатнулся в испуге.
Как он раньше не заметил?
Как он мог это проглядеть?!
Дверь с затейными узорами, которая только что была цела-невредима, теперь выглядела так, будто через нее пять минут назад пытался проломиться голодный саблезубый тигр.
Не саблезубый даже, а… сталезубый!
Да вдобавок огнедышащий.
И размером с носорога.
Дубовые доски были обуглены и взрыты глубокими бороздами. Железные полосы — промяты, местами надорваны и даже оплавлены. Денис втянул воздух носом и ощутил запах гари.
Резной солнечный лик был искажен теперь гримасой негодования. А две змеи, свернувшиеся клубком у корней диковинных деревьев, широко разевали пасти, вывалив длинные раздвоенные языки.
— Ну ничего себе… — пробормотал Денис. — Но ведь только что с нею все было в порядке…
Вот ведь наваждение!
Он зажмурился.
