Голос был довольно тонким, можно даже сказать писклявым. Он как-то плохо вязался с образом больших, сильных и быстрых зверей, которые утащили незадачливых сыщиков в свою берлогу.
Денис сделал несколько осторожных шагов. Перед ним всколыхнулся воздух и вслед за этим слева от него раздался мягкий топоток.
Похоже, невидимый проказник, который неплохо видел в темноте, собирался поиграть с Денисом в кошки-мышки!
— Так нечестно! — решительно заявил Денис. — Вы меня видите, а я вас — нет.
— А честно шастать по нашему кораблю без спросу? Честно? — строго спросила темнота из-за спины Дениса.
— Так вы что… хрули? — Максим сделал это предположение таким замогильным тоном, что Денис сразу понял: парень ни жив ни мертв от страха.
Максиму ответили сразу несколько возмущенных голосов со всех сторон:
— 'Хрули'! Надо же, он сказал 'хрули'! Да сам ты хруль!
— Да как он смел такое подумать?!
— Эльфы совсем сдурели!
— А еще считается, будто это старый и мудрый народ! Тьфу!
— И, говорят, красивый. А эти какие-то уродцы. Будто обычные людишки, только крошечные совсем.
— Может, и впрямь обычные. Только младенцы. Двухмесячные. Как вам такая мысль, братья- сестры?
— На то похоже.
'Нас уже второй раз принимают за эльфов, — заметил Денис. — Такое впечатление, что никто и слыхом не слыхивал об уменьшаблоках. Лицеисты, что ли, и впрямь такие сознательные? И никогда ничего не берут из Ботанического сада в личных целях?'
Когда гомон поутих, Леся кашлянула, требуя внимания, и с расстановкой сообщила:
— Мы не эльфы. И не младенцы. Мы волшебники из Лицея. А наш рост…
Ее слова потонули в насмешках, которые посыпались из десятка глоток:
— Волше-ебники! Полно врать-то!
— И где ваши плащи? Где ваши посохи?
— Да ни один уважающий себя чародей не позволит застигнуть себя врасплох, как это сделали вы!
— Волшебники — они большие! А вы — крохи, чуть больше тараканов! Много вы наколдуете при таком росте!
— Малый рост волшебству не помеха! — громко воскликнула Леся.
Из-за общего гомона ее услышали не все.
Но этого и не требовалось. Потому что одновременно с ее словами во мраке засиял перстень- самосвет!
Теперь он пришелся как нельзя кстати! И оказался даже полезней, чем Бесконечная Сосиска!
Свет залил все закоулки. Мягкий, веселящий сердце, он разгонял тьму, но не слепил.
Вот теперь Денис, Максим и Леся смогли увидеть своих похитителей, так сказать, в лицо.
Ими оказались… крысы. Обычные трюмные крысы, которых полным-полно на любом корабле!
Впрочем, нет. Не вполне обычные.
В отличие от крыс, населяющих подвалы домов и трюмы кораблей Закрытки, на этих были повязаны разноцветные нашейные платки. Причем если большинство крыс носило платки желто-черные, то три из них — синие, а одна — красный.
Платки были такими большими, что могли сойти за передники необычного покроя.
Крыс насчитывалось не меньше двух десятков.
Выглядели они, наверное, и впрямь очень грозно. Секунду назад. Но всепроницающего сияния самосвета они испугались не меньше, чем испугались бы матерого котяры-крысодава.
Все крысы, как одна, зажмурились, подобрали под себя хвосты, закрыли глаза лапками и задрожали.
— Только, пожалуйста, не превращайте нас в сушеные яблоки, добренькие волшебники, — тихо пискнула одна, самая-самая отважная.
Эта крыса отличалась от других продолговатыми белыми пятнами на ушах и была счастливой обладательницей красного нашейного платка.
— А в груши? В сушеные груши можно? — расхрабрился Максим.
— В груши тоже не надо. Пожалуйста!
— Мы никого ни во что превращать не собираемся, — строго сказала Леся. — Потому что мы действительно из Лицея. А в Лицее учат только на добрых волшебников. Но вам придется быть повежливей, иначе мы вызовем сюда специальный ковролет с лицейскими котами-архивариусами.
— А это ужасные звери, — подхватил Денис, с трудом сдерживая улыбку. — Каждому из них дают на ужин упаковку успокоительных таблеток. И все равно они по ночам орут дурными голосами: 'Задерууу! Зарэээжууу!' Как вы догадываетесь, — пояснил Денис, — коты обещают задрать и зарезать хвостатых грызунов, которые частенько лакомятся архивными документами.
— Да-да, работа у наших котов очень нервная, — вдохновенно подхватил Максим. — А потому с ними лучше не связываться.
— Не надо котов, — попросила крыса в красном платке. — Мы никогда, никогда не едим чужих документов. Это делают пакостные, трусливые мыши. А мы, крысы из Гильдии Вольных Мореплавателей, — отважные борцы за справедливость. Против гнета хрулей и других мироедов, — при этих словах крыса отняла лапки от глаз и приосанилась.
— Против гнета хрулей? И как же вы с ним боретесь, с этим гнетом? — поинтересовался Денис.
— Сейчас узнаете, — крыса совершенно по-человечьи выставила вперед лапку с растопыренными коготками — дескать, подождите минутку. Она обвела взглядом своих товарищей и скомандовала:
— Взво-од, ста-ановись!.. Ра-авняйсь… смир-рна!
Крысы все разом вздрогнули, как от удара электрическим током. Они засуетились, отдавливая друг другу лапки и хвосты, и через полминуты выстроились в три шеренги. Причем на правом фланге каждой шеренги оказалось по крысе в синем платке.
— Сержант Нюхс, расскажите нашим гостям о том, чему учит нас Суперпрезидент Гильдии, острозубый и остроумный Кусс-Кусс Старший.
— Слушаюсь! — звонко пискнула крыса в синем платке.
(Денис отметил про себя, что, вообще говоря, это не 'крыса', а 'крыс'. Как, судя по всему, и остальные 'отважные борцы за справедливость'.)
— Есть три наиглавнейших метода борьбы с гнетом хрулей и прочих мироедов, — отчеканил сержант Нюхс. — Первый — это нападение на неприятельские продовольственные склады. Все добро с этих складов нужно переправлять на базы Гильдии Вольных Мореплавателей. Второй метод — поедание неприятельского продовольствия. Поедать продовольствие неприятеля нужно всегда, везде и при любых обстоятельствах. И третий путь — это помощь врагам наших врагов, то есть нашим друзьям.
— Поня-атно, — протянул Денис. — А почему, скажите пожалуйста, вы называете себя мореплавателями? Вы умеете строить корабли?
— Разрешите мне, господин старший лейтенант? — обратился к крысу в красном платке сержант из второй шеренги.
— Разрешаю, сержант Нямс.
— Суперпрезидент Кусс-Кусс Старший учит, что все мореплаватели делятся на две категории: вольных и невольных, — вдохновенно начал Нямс. — Невольные мореплаватели не чувствуют романтики дальний странствий. Они пускаются в плавание только ради выгоды и наживы. Будь их воля, они никогда не стали бы выходить в море. Только вольные мореплаватели являются настоящими романтиками. Они любят море и никогда не променяют его на мещанскую жизнь в скучных сухих амбарах. Вольные мореплаватели милостиво разрешают пользоваться своими кораблями хрулям и прочим мироедам из числа невольных мореплавателей.
