ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ. ТО, ЧЕГО МАЙОР ХРУМС ЖЕЛАЕТ, НО НЕ ЗНАЕТ САМ
— Видите ли, возникли кое-какие проблемы. Даже и не знаю как сказать: юридического свойства? Экономического? В общем, проблемы, — говорил Царапс, нервно прохаживаясь взад-вперед перед ребятами. — Я доложил о вас нашему старейшине, господину майору Хрумсу. И он напомнил мне кое-что важное…
— Не забывайте: мы… — начала Леся.
— …волшебники, верно? — иронично переспросил Царапс. — Я вот только одного не понял: если вы такие опытные волшебники, почему вам не удалось связаться с Лицеем? А вы ведь стращали нас котами- архивариусами, которые по первому вашему зову прилетят на ковролете!
— Вы подслушивали?! — ахнул Денис, задыхаясь от негодования.
— Я? Нет, что вы, — Царапс пренебрежительно махнул хвостом. — Я такой ерундой не занимаюсь. Но вы так громко орали, что это было слышно даже в апартаментах майора Хрумса. Благо, до них здесь три шага. Так что давайте без 'волшебников'.
— Давайте, — вздохнула Леся, сдаваясь на милость победителя. — Хотя мы действительно учимся волшебству и мы действительно из Лицея.
— Я верю, верю! — поспешил заверить Царапс. — Учитесь — и уч
— Но мы не простые пассажиры, — заметил Денис. — Мы враги ваших врагов, вы разве забыли?
— Это очень хорошо, — кивнул Царапс. — Но майор Хрумс, который глубже проник в гениальное учение нашего Суперпрезидента, напомнил мне одну важную вещь. Как бы там ни было, но правом бесплатного проезда на кораблях Гильдии обладают только члены Гильдии. Это закон. Он не знает исключений. Ни-ка-ких! А вы, извините, вовсе не члены.
— А хрули? Они разве члены Гильдии? — Денис уже усвоил, что все хрульские корабли крысы считают своими.
— Хрули плавают на наших кораблях, расплачиваясь за каждый рейс провизией. А также парусиной и чернилами, которые идут на увековечение нашего Суперпрезидента и его подвигов.
Леся предприняла последнюю отчаянную попытку отыскать лазейку в крысиной логике:
— А вам не кажется, что взимать с нас плату — неромантично? По-хрульски? Ведь именно хрули пытаются содрать с каждого втридорога за любую услугу?
Царапс замялся. Но все-таки нашел доводы и против этого аргумента.
— Я простой солдат, — решительно сказал он. — И подчиняюсь приказаниям майора Хрумса. Вступать с вами в дискуссии я не обязан. Так что решайте: либо вы платите за проезд на борту 'Калифа', либо добираетесь до Копейкина острова вплавь.
— То есть как это вплавь? — опешил Максим.
— Очень просто. Хотите — брассом, хотите — кролем, а если умеете — баттерфляем.
Выхода из ситуации ребята не видели. Спорить с упрямцем было бесполезно.
— Какую же плату вы хотите? — неприязненно спросила Леся.
— Вот это разговор! — обрадовался Царапс. — Сказать по правде, — он понизил голос, — мне вовсе не хотелось бы препроводить вас за борт. Честное слово!
— Мы тронуты, — Леся была холодна как Снежная Королева. — Так все-таки? Какая плата?
— Знайте же: господин майор Хрумс хочет с вас того, чего не знает сам.
— Ну и шуточки.
— Никаких шуточек. Господин майор Хрумс справедливо рассудил, что просить с вас провизии или парусины невежливо. И, по правде сказать, бесполезно, потому что этого добра у нас сами видите сколько, — Царапс указал лапкой на бесконечные штабеля мешочков. — А вот нам бы чего-нибудь такого… особенного, понимаете?
— Особенного? — Денис был готов наброситься на Царапса с кулаками. — Особенного захотелось, да? Тут хрули черт знает что вытворяют, царицу лошадей мучают, а вы тем временем вымогательством занимаетесь?!
— А кому сейчас легко? — невозмутимо ответил Царапс, деликатно позевывая в ладошку.
— Денис, остынь, — Максим дернул товарища за рукав. — У этой игры такие правила.
Леся тем временем кое-что прикинула.
— Предположим, мы с вами расплатимся, — начала она. — И притом именно такими вещами, каких Хрумс не знает сам. Но за это вы можете нам обещать помощь против хрулей, когда мы подплывем к Копейкину острову?
— Не вопрос, — заверил Царапс. — Вы все-таки еще плохо разбираетесь в учении Суперпрезидента. Помощь в борьбе против наших врагов мы окажем всегда и всем. Но и плату за проезд на наших кораблях мы будем взимать всегда и со всех. Одно другому не мешает. И не помогает. Понимаете?
Денису нестерпимо хотелось покрутить пальцем у виска. Но он сдержался.
Итак, пойди туда — не знаю куда.
Принеси то — не знаю что.
Иначе мой меч — твоя голова с плеч.
Выпросив сутки на решение этой непростой задачи, ребята взялись за работу.
Первым делом они затребовали у крыс все необходимое.
Среди необходимого номером первым шло полное собрание сочинений Суперпрезидента.
Оказалось, правда, что все собрание прекрасно умещается на одном свитке, исписанном самым корявым почерком из всех, какие им приходилось видеть в своей жизни. (Судя по всему, собрание сочинений тоже было написано хвостом, который обмакивали в чернила — как и портреты Кусс-Кусса.)
Также среди необходимого значился дневной запас провизии.
К нему в придачу были затребованы три комплекта постельного белья (а именно — большая охапка соломы). И крысенок Нямс Второй, сын одного из сержантов, — в качестве мальчика на побегушках.
После того, как провизия была получена, ребята поужинали и завалились спать, рассудив, что утро вечера мудренее.
Короче, потрудились на славу — по методу Ивана-дурака.
Проснувшись, внимательно прочли свиток. На этом настояла Леся. Она сказала, что, не узнав учение Суперпрезидента, невозможно понять, чем эти крысы вообще интересуются.
Выяснилось печальное: крысы не интересуются ничем, кроме еды и воспитания потомства. На праздники (которые у них все-таки иногда случаются) крысы съедают двойной паек продовольствия. В этом и заключается 'веселье'.
На досуге крысы рисуют портреты своего горячо любимого учителя. Результаты их художеств ребята вчера уже видели. Снисходительное 'ну-ну' — такой могла быть самая высокая оценка крысиного искусства.
Максим спросил у Нямса Второго, правильно ли они поняли свиток. Насчет того, что развлечений у крыс нет вообще никаких. Ни игр, ни музыки, ни песен, ни танцев — ничего!
Нямс Второй плохо понял вопрос.
— Посему зе нет разве-ечений? — прошепелявил он. — Мы воюем с курулями. Кусаем еду. Это осень весело. Нямс Второй любит кусать еду.
'Бедный ребенок!' — читалось в жалостливых глазах Леси.
— Короче говоря, мне все ясно, — вздохнул Денис. — Крысы не интересуются ничем. А потому и заплатить нам нечем.
— Погоди, Денис, у меня крутится в голове одна мысль…
— Да какая тут может быть мысль?! У нас же нет ничего, кроме одежды и содержимого наших
