наоборот — обернулись и подозрительно уставились на оторопевшего Хрумса. Не подменили ли его? Не случилось ли так, что маленькие волшебники засунули настоящего Хрумса внутрь портрета, а вместо майора посадили заводную куклу?
Сам майор тоже не знал что и думать. Он застыл с открытым ртом и, как завороженный, смотрел на свой портрет. Невероятно близкий к оригиналу — по его мнению.
Денис присмотрелся к портрету повнимательней.
Вообще-то, рисунок как рисунок. Он, конечно, так не нарисует. Но те художники из парка, которым Тюленько заказал карикатуру на их англичанку, наверняка изобразили бы Хрумса не в пример лучше.
— Такое впечатление, что они никогда вообще не видели обычного, нормального рисунка, — сказал Денис вполголоса.
— Так и есть, — подтвердила Леся. — Сам посуди, откуда у них возьмутся нормальные рисунки, если для художеств крысы пользуются исключительно хвостом? Когда я делала наброски к портрету Хрумса, майор все время удивлялся, отчего я шевелю 'передними лапками'. И что это у меня в 'передних лапках' за палочки.
— Все дело в контрасте, — глубокомысленно изрек Максим. — Если всю жизнь пялиться на так называемые 'портреты Суперпрезидента', любая нарисованная крыса с правильно посчитанным числом усиков и коготков на лапках покажется неотличимой от оригинала. Тем более, что Леся рисовала пером по бумаге, а крысы мажут чернилами по парусине.
— И все-таки наша Леся молодец, — похвалил Денис. — Настоящая волшебница!
— Что же тут волшебного? — Максим придирчиво ощупал бумагу, использованную Лесей для портрета. — Бумага как бумага, чернила как чернила…
— А знаешь, так говорят: 'волшебная сила искусства'? Вот это она самая, — Денис обвел рукой восторженную крысью толпу.
Тем временем Хрумс наконец пришел в себя.
Помахав хвостом над головой, он призвал всех к тишине. И постановил:
— Первый в мире портрет майора Хрумса, то есть меня, признается лучшим в мире портретом! Я буду ходатайствовать перед господином Суперпрезидентом, чтобы автор этого портрета, капитан травоведения Леся Кобзарина, была принята в нашу Гильдию Вольных Мореплавателей!
— Вот спасибо, — еле слышно прошептала Леся.
Стоит ли говорить, что крысы встретили эту весть единодушными, продолжительными аплодисментами, переходящими в овацию?
Спустя минуту, Царапс продолжил свой конферанс.
— Номером вторым!.. Демонстрируется!.. Музыкальная шкатулка!..
Но никто не захлопал хвостом по ладошкам.
Майор Хрумс насупился — дескать, эт-то что еще за мура?
Крысы смущенно зашушукались. До слуха Дениса донесся чей-то недоуменный вопрос: 'А что такое му-зы-ка?'
'Может, провизия такая?' — предположил сосед любопытствующей крысы.
Максима это не смутило. Он сорвал мешковину с музыкальной шкатулки и взял свое детище в руки.
Поскольку у Максима под рукой не оказалось ни подходящих деревяшек, ни столярного инструмента, в качестве корпуса шкатулки он взял наперсток хрульского боцмана. Этот наперсток использовался боцманом во время штопки парусов и был похищен по просьбе Максима двумя отважными сержантами.
Максим вставил ключик и неторопливо, с громким хрустом завел механизм.
Недоумение среди крыс усилилось. Выдвигались разные гипотезы:
'Там что, внутри, кто-то грызет орешки?'
'А может, это кофемолка? Я такую видела в детстве. Какая жалость, что мы не едим кофейные зерна — они ведь такие горькие!'
'Скорее всего, это часы. Вот дурак, придумал нам подарочек! Мы же вольные мореплаватели, у нас свобода, зачем нам часы?!'
И тут из шкатулки донесся первый звук — мощный, басовитый.
Крысы навострили ушки.
За ним — еще один. И еще.
Это была тема Империи из 'Звездных войн' — одно из немногих музыкальных произведений, которые Максим когда-то самостоятельно подобрал вместе с братом на фортепиано.
Тему Империи Максим решил поставить в свою шкатулку в качестве позывных.
И не ошибся!
Стоило зазвучать грозному, призывному маршу, как крысы вытянулись по стойке 'смирно'. И даже майор Хрумс, вскочил на ноги и, поправив фуражку, взял под козырек.
Ну а после позывных зазвучал полонез.
Какой полонез? Ну разумеется, полонез Огиньского, 'Прощание с родиной'!
Крысы сразу же расслабились. У них увлажнились глаза. Все разом принялись качаться из стороны в сторону и даже неуверенно перетаптываться на месте — будто собирались затанцевать, но толком не представляли себе, как это делается.
Завершился этот концерт разухабистой 'Калинкой-малинкой'. Счастливую мысль насчет 'Калинки- малинки' подала Максиму Леся. Она же помогла ему и худо-бедно подобрать ноты.
Шкатулка замолкла, а крысы еще долго не могли выйти из транса. А когда они все-таки очухались, то все были единодушны:
— Еще! Хотим еще!
— Повторите!
— Что это было?!
— Так это и есть музыка?!
— Это лучше провизии!
— Это лучше всего на свете!
Повторить Максиму было совсем не сложно. Он снова завел шкатулку и, когда зазвучал полонез, крысы уже уверенней, чем в первый раз, задвигались в неуклюжих танцевальных па.
И это при том, что никогда раньше танцевать им не приходилось!
Конечно, шкатулка Максима играла совсем-совсем примитивно. Примерно так же, как пиликают мелодии сотовые телефоны или музыкальные поздравительные открытки. Но хотя ее мелодиям было далеко до тех карманных симфоний, которые умели втиснуть в шкатулки профессионалы из Мастерового посада, Денис и Леся были ужасно горды за своего товарища.
Хрумс, разумеется, пришел от шкатулки в полнейший восторг.
— Я буду ходатайствовать перед господином Суперпрезидентом и за нашего гостя, выдающегося изобретателя Максимилиана Младшего! Он достоин не просто стать членом Гильдии Вольных Мореплавателей, но и получить синий нашейный платок сержанта!
Максим поклонился, прижав руку к сердцу.
— Номером третьим!.. Демонстрируется!.. Футбол!..
При этих словах Царапса сердце Дениса едва не выскочило из груди.
Но стоило ему достать из-под парусины футбольный мяч — и волнения как не бывало!
Он начал разминку, аккуратно подбивая мяч вверх, принимая его то на колени, то на грудь, то на подъем стопы.
Потом аккуратно буцнул мяч прочь с эстрады. Спрыгнул вслед за ним, обогнал, технично передал пас влево.
Пас принял, как заранее было условлено, подоспевший Нямс Второй. (К слову, за те четыре часа, которые провел Денис с крысенком, тот показал себя удивительным смышленым малым с великолепными задатками форварда. Чего не скажешь о Царапс и его сержантах, которым все пришлось объяснять и показывать по три раза.)
Крысы поначалу недоумевали еще больше, чем при появлении Максима с его музыкальной шкатулкой. Но когда к Денису и Нямс присоединились Царапс с сержантами, в крысиных глазах начал разгораться
