– Прости, я задумался. Конан удивил меня – и уже не в первый раз. Стало быть, ты тоже побывал там, киммериец…
– Да, – сказал Конан. – Но продолжай про Дартина. Ты даже и представить себе не можешь, как мне интересно.
– Жаль, что не мой рассказ пробудил твое любопытство… – вздохнул Гэлант. – Обычно люди начинают слушать меня со жгучим интересом лишь в тех случаях, когда я говорю либо
об их знакомых, либо о тех краях, где они когда-то были. В самом крайнем случае – если у них есть вещица из той земли, о которой я веду рассказ.
– Так уж устроены люди, – не без ехидства отозвался Конан.
А граф Мак-Гроган прибавил:
– Только не я. Мне нравится все, о чем говорит сказитель.
– И не я, – донесся неожиданно новый голос.
Все трое собеседников повернулись в ту сторону и увидели Дугласа. Юноша, никем не замеченный, вошел в зал и слушал, стоя в темном углу.
– Садись, – пригласил его граф. – Мы не слышали, как ты появился.
– Возможно, я и не хотел, чтобы вы меня заметили, – сказал Дуглас.
Он прошел к отцу и устроился рядом с ним в кресле.
– Продолжай, – обратился он к сказителю. – Каждая твоя истории – истинное сокровище.
– Тот человек, Дартин, – заговорил вновь Гэлант, – представлял собой; странное сочетание наглого нищего попрошайки и талантливого певца. Он рассказывал свои истории так, что я мог слушать его до бесконечности, а после принимался нудно торговаться из-за каждой монеты.
– Надеюсь, ты не все ему отдал, – сказал Конан. – Потому что Дартин – лжец и трус. Я был с ним, когда он пытался добыть сокровища забытой богини. В песне он рассказывал о самом себе! Но только наврал с три телеги. Это он-то добыл сокровища? Это он-то стал служителем богини? Это он-то одолел страшного пустынного духа? Ха!
Конан посмеялся немного, а после прибавил:
– Все происходило иначе. Сокровище богини нашел я. И я не знал о том, кому оно принадлежало, пока не встретил саму богиню. А когда это произошло, я вернул ей драгоценный камень, и она просто ушла. Она даже не поблагодарила меня. Повернулась и отправилась восвояси.
– Ты видел богиню? – прошептал Дуглас. Глаза юноши загорелись.
Конан кивнул.
– Какой она была? – с жадным любопытством спросил юный граф.
Его отец, видимо, хотел задать тот же самый вопрос.
Конан ответил:
– Она была похожа на самую обычную девочку. Даже не слишком хорошенькую. Это древняя богиня, воплощение капризов судьбы. Кром! Она и сама была горазда капризничать. Ее звали Зират-ат-Дин. Она умела заглядывать в прошлое человека – и будь я проклят, если она не умела заставлять людей подчиняться себе!
– Ты обещал рассказать про пустынного духа, – напомнил Гэлант. Он облизывал губы, словно предвкушая новое лакомство.
– Я могу даже показать тебе этого духа, – сообщил Конан. – Все время он находился рядом с нами.
– Кода? – недоверчиво переспросил Гэлант. – Но этого не может быть!
– Почему? – удивился Конан. – Он ведь с самого начала открыл тебе свою тайну. Он – пустынный гном. Порождение сухой и смертоносной пустыни.
– Пустынный гном? – переспросил граф Мак-Гроган. – У нас, в замке?
– Именно. – Конан кивнул. – Однако он никогда не умел превращаться в гигантский смерч и уж тем более не возглавлял дикие полчища воинственных кочевников. Просто гном. Насморочный, кстати. Здесь у него постоянные простуды.
– Я хотел бы повидать его, – горячо сказал Дуглас.
– Повидаешь. Он повсюду таскается теперь за мной, – объяснил Конан. – Характер у него ворчливый. Любит лягушек. В смысле – жареных. Если ты принесешь ему парочку, он расскажет тебе кучу потрясающих историй, и все они будут непревзойденным враньем…
Сам того не зная, Конан затронул весьма чувствительную струну в душе юного Дугласа. Молодой граф ничего так не хотел, как отправиться в странствия и своими глазами увидеть чудеса мира, испытать опасности, приобрести опыт, которого он был лишен, пока сидел в отцовском замке, окруженный заботой слуг и любовью отца.
Мать Дугласа давно умерла. О ее смерти почти ничего не говорили – ни слуги, ни граф Мак-Гроган, так что юноше приходилось довольствоваться лишь воспоминаниями старой кухарки о ее доброте да исключительной красоты портретом, что висел в большом пиршественном зале, прямо над столом.
Дуглас постарался сблизиться с Конаном и в тот же день послал слугу в покои, отведенные киммерийцу, с приглашением разделить с ним вечернюю прогулку по стенам замка. Конан прихватил с собой Коду, и вдвоем они вышли к каменной лестнице, которая позволяла подняться на стену.
Замок Мак-Гроганов был обнесен не одной стеной, а целым лабиринтом, опоясывающим скалу, на вершине которой и высилась древняя графская твердыня. Конан сразу оценил эти укрепления, еще в те минуты, когда приближался к замку. Но теперь Дуглас собирался показать их киммерийцу во всей полноте.
– Я рад, что ты нашел время для прогулки со мной, – отрывисто приветствовал Конана графский сын.
Конан улыбнулся ему, блеснув в полумраке белыми зубами.
– Почему бы и нет? Здесь все равно заняться нечем, а этот замок возбуждает мое любопытство…
– Лично мое – нет, – подал голос Кода из-за спины своего приятеля.
Конан взял его за плечо и вытащил вперед.
– Ты хотел увидеть пустынного гнома, граф Дуглас, – заговорил киммериец, чуть понизив голос. – Обычно я выдаю его за простого карлика, так проще – люди шарахаются, когда встречают духа.
– Не такой уж я и дух, – проворчал Кода. – Не больше, чем сам киммериец. Что у людей за способ выражаться! Сами бы подумали, прежде чем изрыгать подобные глупости: «дух земли»! Ну какой у земли может быть «дух»? Разве что пузыри, что вздуваются в болотах, но лично я против подобного сравнения, ибо эти пузыри дурно пахнут!
– Ты сам дурно пахнешь, – сказал Конан.
– Только когда сержусь, – Кода поднял вверх палец и устремил на человека гневный взор. – Только в этих случаях. Любезный граф Дуглас, я счастлив познакомиться… и прогуляться по крепости… Вообще-то я очень грозный демон, но в здешнем климате совершенно немыслимо… ап-чхи!
Дуглас, не веря собственным глазам, протянул руку и снял капюшон с головы Коды. Он уставился на оттопыренные большие уши, на лохматую мордочку и огромные чуть раскосо посаженные коричневые глаза гнома.
– Не может быть! – прошептал Дуглас.
– Почему же? – Конан усмехнулся. – Вот такой он. Тот самый. Который, по словам некоего Дартина, превращался в смертоносный смерч и крушил врагов…
– Я, кстати, могу сокрушить! – сообщил Кода хрипло. – Пусть не расслабляются!
