– Что именно? – поинтересовался Саид. Глаза его смеялись.
– Все. У меня такое чувство, будто вы здесь – и там, и вообще в каждом уголке комнаты. Я перегрелась, да?
– Нет. Я привык держать пространство вокруг себя. Потом научу. Если захотите.
Сандра смотрела на мужчину вопросительно.
– Вы знаете, все наши ужинают в местном ресторанчике. Я подумал, может что-то не так. Или вам нужна компания.
Сандра вспомнила, что, собственно говоря, забыла сегодня поесть. Обилие новых впечатлений вытеснило все на свете.
– Да, спасибо, если честно, я и забыла, что нужно есть. Хотя бы иногда. Скоро буду.
– Можно вас пригласить? Может быть, моя компания сможет сделать вечер немного интереснее?
– Без сомнения. Саид, у вас интересная манера общаться с женщинами. Европейская. Я иначе представляла себе восточных мужчин.
– Обращение с женщинами всегда одно и то же. Потому что преследует одну цель. Остальное, как говорится, вариации на тему.
Сандра порозовела.
– Я вас ничем не обидел?
Она покачала головой:
– Нет. Сейчас спущусь.
– Чудесно. Я жду. В холле. – Он аккуратно закрыл за собой дверь.
С ума сойти. Ужинать с таким мужчиной… Сандра вспомнила, что, кроме запасных брюк и майки, единственное достоинство которых в том, что они чистые, у нее ничего нет. Несколько осложняет ситуацию романтического ужина. Предрассудки, конечно, но как сложно чувствовать себя женщиной в такие моменты! А хочется.
Ладно.
Здесь же не сливки общества собираются на светский раут. Главное – быть уверенной. Сейчас поможет только аутотренинг. Сандра оделась, повертелась перед зеркалом: для африканских дебрей вполне сносно. Поправим волосы…
Тонкие русые локоны влажным каскадом спускались на шею.
Кстати, Саид тоже одет в свой обычный песочный костюм рейнджера. Это воспоминание придало Сандре уверенности.
Ресторанчик с неожиданным названием «Килиманджаро» находился с обратной стороны здания гостиницы, где и впрямь можно было любоваться видом на гору. Он был стилизован под африканскую деревушку и представлял собой ряд столиков под тростниковым навесом. Три стены отсутствовали как таковые. За барной стойкой, над рядами бутылок, были помещены куклы и маски весьма устрашающего вида. Сандра засмотрелась.
Саид сидел за одним из крайних столиков. Пробираясь к нему, Сандре пришлось поприветствовать Бергсонов, которые умиленно заулыбались, и Эми и Роя, которые ужинали вроде бы вместе, а вроде бы и нет. Эми уже уходила. Софии и Осебо нигде не было.
Публика была разношерстной. «Оль Тикаи Лодж» жил своей собственной жизнью, отдельно от каких бы то ни было поселений, становясь приютом для туристов, приезжающих со всего света на сафари по путевкам. Сандра услышала французскую речь: это веселилась группа человек из восьми, оккупировавшая три столика в центре зала.
Саид поднялся ей навстречу, подвинул стул.
– Я долго задавался вопросом, что есть женская красота, – проговорил он. – И пришел к выводу, что это естественность. Женская натура уже такова, что, если женщина отпускает ее и живет в соответствии с ней, она прекрасна.
– Любопытное мнение, – улыбнулась Сандра.
– Это комплимент, который я постеснялся закончить.
– А-а… Тогда понятно. Что здесь едят?
– Вы будете, может быть, удивлены… Мясо.
– А как же быть вегетарианцам?
– А вегетарианцами быть вообще тяжело.
– Закажите вы. Я в этом не разбираюсь.
Саид подозвал официанта, очень красивого чернокожего парня, и о чем-то заговорил с ним на непонятном Сандре языке.
– Все будет великолепно, – заверил он ее.
– А что это за наречие?
– Язык банту. Один из распространенных в Межозерье. Парень оттуда.
– Вы много знаете.
– Я много хочу знать. И многое еще узнаю. Когда идешь по тропе с широко открытыми глазами, начинаешь относиться к этому миру немного иначе, чем вы.
– Я? Мы?
– Западные люди. Для вас мир – это территория, которую вы осваиваете, чтобы получать пользу: еду. Еще больше еды. Воду. Удовольствие.
– А для вас? – Сандра немного обиделась на то, что ее причислили к утилитарно мыслящей части населения.
– А для нас… для меня… мир это мир. Если вы понимаете, о чем я.
– Примерно.
Ужин прошел великолепно. Сандре почти удалось выкинуть из головы все тревожные мысли – такими увлекательными были рассказы Саида… Он рассказывал об Африке. Какая она разная… Материк пустынь и тропических лесов: Сахара, Ливийская пустыня на севере, Калахари – на юге, буйство природы – вдоль экватора. Говорил о народах, живущих здесь. О кочевниках севера, охотниках из Тропической Африки, о плантациях бананов и кофе. Говорил о разных верованиях. О том, насколько силен тотемизм – вера в связь людей определенного племени с животным. Это даже стало оружием: по преданиям, убивая зверя, с которым связан какой-то человек, убиваешь и человека. Так боролись с особо опасными врагами. А убив леопарда, навсегда привязываешь его душу к себе, потому охотники, чьи жилища украшали леопардовые шкуры, были несчастны и зачастую гонимы.
Говорящая книга, подумала Сандра.
Мясо было изумительно вкусным.
– Это дичь? – запоздало спохватилась Сандра.
– Нет. Скотоводство в этой части вполне развито. А в чем, собственно, разница?
Сандра неопределенно пожала плечами:
– Наверное, в том, что у дикой антилопы была судьба жить свободно и умереть в зубах хищника в свое время. А у, скажем, коровы изначально была судьба родиться, расти, а потом погибнуть под ножом.
– Странный ход мыслей. Пожалуй, какая у кого судьба, можно судить в конце жизни. По факту. А не в начале. Судьба, по сути, это то, что человек получает от жизни.
– Пожалуй, да… – Сандра впала в задумчивость. Было хорошо.
Саид пригласил ее танцевать. Это было великолепно. Инструменты местного оркестра выглядели и звучали странно: нечто вроде маракасов, маленьких тамтамов и чего-то духового.
Музыка получалась томной и абсолютно не поддавалась описанию. От нее становилось муторно и хотелось двигаться быстрее, но она этого не позволяла.
Он занимается любовью, как бог, с уверенностью подумала Сандра. Человек, который так двигался, так поддерживал во время танца, просто не мог бы по-другому. Сандра покраснела. Саид не позволял себе ни одного лишнего прикосновения, но от него исходил такой жар, что ей хотелось растаять.
Я этого не переживу. Точно не переживу…
– О чем вы думаете? – спросила Сандра, чтобы как-то отвлечься.
– О сексе.
Сандра оступилась. Хорошо, что с ее весом невозможно отдавить ногу мужчине.
– Шучу.
– В каждой шутке есть доля шутки? – Сандра усмехнулась. – Извините, мне нужно припудрить носик.
– Вон та дверь.
– Ага.
Сандра проскользнула в туалет. Он был вполне цивилизованным. Среди никелированного блеска и белого кафеля мысли работали лучше.
– Он меня изнасилует, – сказала себе Сандра. – Еще поухаживает, а потом изнасилует. А почему бы мне самой ему не отдаться? Правильно, потому что я против курортных романов и секса ради секса. Если нет чувств…
– А чем сексуальное влечение не чувство? – спросили от двери.
Сандра в ужасе взглянула туда. Это был Рой Макензи.
– Подслушиваете?! – возмутилась Сандра. – И вообще… в женском туалете…
Мужчина рассмеялся.
– Успокойтесь, прошу вас, я не имел в виду ничего дурного. На первом этаже отеля вход в мужскую и дамскую комнату – через этот предбанник.
Сандра огляделась. И то верно. Две дверцы, таблички «Леди» и «Джентльмены».
– Простите. – Больше всего ей сейчас хотелось провалиться сквозь землю, куда-нибудь в Южную Америку.
– Если честно, то я заметил, что вы очень быстро ушли, и испугался, что вам нехорошо. Извините за навязчивую заботу.
– Все в порядке. Мне нужно было несколько минут отдыха.
– А вы и вправду считаете, что одно только желание не оправдывает секса?
– Вправду. Это как-то по-звериному. А вам что?
– Не сердитесь. Я психолог. Вы мне искренне симпатичны, и хотелось бы сделать вам что-то хорошее.
– А почему вы хотите мне сделать это самое хорошее? – подозрительно спросила Сандра.
– А если бы я намеревался сделать гадость, вы бы, наверное, не удивились?
– Нет. – Сандра рассмеялась, поняв абсурдность ситуации.
– Вам, наверное, жизнь нечасто делала подарки, Сандра. Или вы их не воспринимали как таковые. Можете не отвечать.
Сандра молчала.
– Если хотите знать мое мнение, то Саид – тот человек, который вам лучше всего поможет понять, что такое настоящий секс.
– Что вы себе позволяете? – прошептала обомлевшая Сандра. Больше всего ее взбесил спокойный уверенный тон, которым были сказаны эти слова.
