хозяином, но именно он — ключ ко всему.
— Надеюсь, что так, милорд.
— Но первым делом…
— Да?
— Первым делом, мадам, я намерен хорошо провести вечер со своей обожаемой супругой.
— Позвольте сообщить, милорд, что с этим планом я совершенно согласна.
— Если хотите, можем даже отправиться в город. Придется ли вам по вкусу вечер, посвященный музыке?
— Господин мой знает, как я обожаю музыку.
— Я тоже. Эстрада в «Перстах» всегда открыта.
— Да, она хороша, однако возможно, сегодняший случай больше подходит для Концертного зала Адриланки?
— Это верно, мадам, но я же знаю, что вам более по вкусу светская музыка, нежели традиционные композиции?
— Мне нравится и то, и другое, милорд, как и вам, хотя я и знаю, что вы склоняетесь к последним. Впрочем…
— Да?
— Полагаю, сегодня для меня будет особым искушением облачиться в лучшее платье, которое сумеет подобрать Ноли; а еще навести глянец на ногти и блеснуть драгоценностями.
Кааврен улыбнулся.
— А я оденусь, как подобает графу Белой Вершины, в синий шелковый плащ и шляпу с пером, и возьму вас под руку, чтобы все мне завидовали. А когда я вдосталь наслажусь этим удовольствием…
— Да, что тогда?
— Вот тогда-то мы войдем в зал и усладим наши чувства созданной Дженги «Симфонией Северного моря», исполняемой оркестром под руководством самого Дженги.
— О большем и мечтать не стоит.
— И я не могу придумать лучшего способа расслабиться перед погружением в пучину утомительного задания — а оно, заверяю, таковым будет.
— Давай сейчас об этом не будем!
— Всецело за.
— Но не пора ли поторопиться?
— Концерт начинается в девять. Час на одевание, час на небыструю прогулку, несколько минут на поздний ужин в «Курином бульоне», и у нас еще останется время на променад.
— В таком случае — план готов!
План этот, хотя и составленный старым воякой, в данном случае сработал в точности как предполагалось. Они прибыли к концертному залу и вошли, улыбаясь и переговариваясь со случайными знакомыми. Кааврен, разумеется, отметил с чувством глубокого удовлетворения, что все взоры, как открытые, так и исподтишка, притягивала к себе графиня — она, как всегда, предпочла одеться в красные цвета лиорнов, в данном случае это было платье с низким вырезом, длинным шлейфом, рукавами в сборку и избытком кружев. Наряд довершали драгоценности — бриллиантовые сережки и рубиновая заколка. Впрочем, эти внешние атрибуты блекли в сравнении с ее остроумием и обаянием, которые демонстрировались всякому присоединяющемуся к окружавшей их группе, быстро выросшей до средних размеров толпы, ожидающей сигнала к началу концерта.
Ударил колокол, слуги в сине-золотых ливреях, соответствующих обрамлению зала, отворили массивные двери. Кааврен, Даро, леди-мэр и ее супруг направились в отведенную им ложу и разместились на мягких бархатных сидениях, а вокруг запорхал слуга, заботясь о прохладительных напитках. Внизу устраивался оркестр, ожидая, когда убавят свет и появится дирижер.
— Знаете, — заметил Кааврен, — я никогда не замечал, что в оркестре так много аристократов. Да, конечно, большую часть составляют представители купеческого сословия, креоты и джагалы; но вон там с рожком — тиасса, и еще один, за органофоном; а вон те двое за струнными — явно иссолы, еще одна в хоре, и четвертый за барабанами.
Муж леди-мэр, ястреблорд по имени Селлит, ответил:
— Вы весьма наблюдательны, милорд. И вы совершенно правы; особенно часто музыкальная жизнь призывает иссол. Разумеется, это касается только традиционной музыки.
— А почему только традиционной?
— Потому что светская музыка — это ниже достоинства иссолы; о подобном никто из них и задумываться бы не стал, а уж Дом точно пришел бы в ярость.
— Вот как, — проговорил Кааврен. — Весьма занимательно. Более того, лишь одно обстоятельство мешает мне заинтересоваться этим вопросом еще сильнее.
— Что за обстоятельство, милорд?
— Мое обещание вплоть до завтрашнего дня о работе не думать.
При этом загадочном замечании Даро сжала его ладонь, и как раз в это время огни начали меркнуть, появился дирижер — и поскольку все дальнейшие события того вечера с нашим рассказом не связаны, внимания им мы более уделять не будем.
Назавтра Кааврен прибыл к девяти часам и колокольчиком вызвал Бортелиффа, который легчайшим наклоном головы дал понять, что инструкции капитана приняты к исполнению.
— Значит, розыск менестреля, Саручки, начат?
Бортелифф кивнул.
— Обнаружены уже какие-нибудь следы?
Слуга изобразил отрицательный ответ. Кааврен принял информацию к сведению, отпустил Бортелиффа и проверил, нет ли среди текущих дел такого, что потребовало бы его незамедлительного внимания. Завершив это, он уточнил время и вышел в ту же дверь, через которую вчера вошел его друг. Прошел по коридору до комнаты для совещаний, отведенную для его нужд, занял стул во главе длинного стола и стал ожидать прибытия Отряда особых заданий.
Ожидание его не продлилось и пяти минут. Дверь в дальнем конце комнаты отворилась, вошла драконледи — короткая стрижка, светлые брови; она молча прошла ко второму стулу справа в дальнем конце стола и опустилась на сидение. Пока она занимала место, появился следующий — дзурлорд с серебряным ремешком на голове, подчеркивающим полночную черноту его волос; он сел рядом с драконледи. Тут же явился третий — пожилой драконлорд, с мощными руками и бочкообразным торсом; он занял стул рядом с Каавреном. За ним появился человек в бесформенном плаще с капюшоном цветов Дома Атиры; он занял стул с другой стороны стола, напротив вошедшей первой драконледи. Последней, буквально за ним по пятам, появилась еще одна представительница Дома Дракона, самая молодая — ей еще и четырехсот лет не исполнилось, а потому она еще сохранила безмятежный взор и яркую улыбку юности. Она села в дальнем конце стола, и Кааврен объявил:
— Здесь собрались все; остальные сейчас на заданиях.
Члены Отряда кивнули и стали ждать продолжения. Пока они ждут, мы не видим особого вреда, чтобы добавить пару подробностей о собравшихся персонах, ибо некоторые из них сыграют свою немаловажную роль в финальной части нашего рассказа.
Коротко стриженую драконледи звали Тиммер. Происходила она из разорившейся знати, что объединяло ее с Каавреном — не без некоторой приязни со стороны последнего. Покинув родной дом, она вступила в наемное воинство Комбрака и дослужилась до сержанта. Получила ранение от плохо нацеленного заклинания у Стряпухина обрыва, и таким образом оказалась в лазарете, когда Комбрак вместе со своим воинством, как известно, пропал без вести за перевалом Гевлина. Оставшись без работы, новым местом
