– К счастью, никто из нас не попался.
– Так что же, вы не попытаетесь еще раз? Похоже, Мэсси поверил его рассказу.
– Нет! Только не сейчас, – живо возразил Чессер, притворясь испуганным.
– Нам с вами не очень-то везет в совместных делах, мистер Чессер.
– Ну, не совсем так.
– Похоже, вы специалист по неудачам. Чессер покорно вздохнул.
– Боюсь, Система нам не по зубам, Мэсси положил трубку.
Чессер все-таки сказал «до свиданья».
Он убеждал себя, что Мэсси купился на его ложь. Но не был до конца уверен. Ведь Мэсси потерял на этом деле добрых два с половиной миллиона.
Чессер повесил трубку и, успокаивая совесть, сказал себе, что на состоянии Мэсси потеря миллионов никак не отразилась, оно, скорее всего, за это время даже возросло. Чессер снова задумался, зачем Мэсси надо было грабить Систему. С самого начала он чувствовал, что причина лежит гораздо глубже мести за проект «Прибрежные воды». На это намекал и сам Мэсси. Сначала Чессер подозревал, что Мэсси подбирается к рычагам управления Системой. Но по зрелом размышлении понял, что ошибается. Лет десять-двадцать назад это было бы возможно, но никак не теперь. Мэсси перевалило за семьдесят, забот ему хватает и со своими миллиардами – ему незачем брать на себя новую ответственность, да еще за такую огромную и сложную структуру. Почему же Мэсси так стремится завладеть этими двадцатью миллионами карат?
Потому что хочет поставить памятник своему могуществу. Памятник, долговечнее всего того, что можно воздвигнуть за деньги или добиться каким-нибудь красивым альтруистическим жестом. Альтруистические жесты забываются. В лучшем случае вашим именем назовут улицу или площадь. Мир гораздо дольше помнит тиранов.
Мэсси решил, что алмазы дадут ему шанс устроить последнюю, прощальную демонстрацию своего могущества. Он намеревался наводнить алмазами рынок. Годовой спрос на них составляет примерно три миллиона карат. Следовательно, лишние двадцать миллионов резко обесценят алмазы, переведут их в категорию полудрагоценных камней. Уникальное и незабываемое шоу. В минуту разорятся владельцы огромных состояний. Удар почувствует каждый обладатель хотя бы одного драгоценного камешка. Мэсси рассудил, что лучше войти в историю человеком, уничтожившим алмазы, чем раствориться во тьме времени, подобно какому-нибудь Озимандии.
Открыв намерения Мэсси, Чессер окончательно оправдал собственное поведение. Он сказал себе, что устранение Мэсси со сцены только послужит на благо человечеству.
И совесть умолкла.
Чессер вышел из телефонной будки и пошел вдоль по улочке Хиндхеда. Завернул в магазинчик и купил первую же подходящую ему вещь: дешевый рюкзачок из искусственной кожи с застежкой-молнией. Еще он купил полфунта ирисок, которые немилосердно липли к зубам и воняли хлоркой. Чессер подосадовал, что большинство вещей на свете хуже, чем кажется на первый взгляд, и на ходу выбросил пакет с конфетами из окна машины.
Он затормозил у начала проселочной дороги, ведущей в песчаный карьер. Дождавшись, пока шоссе опустеет, свернул на нее. Подъезжая к карьеру, он увидел, как солнце переливается на огромной груде камней. Придумать бы какую-нибудь маскировку.
Но сперва он, черпая полными горстями, заполнил рюкзачок. Получилось фунтов десять. Потом пошел к вагончику, отыскал ржавую лопату и насыпал поверх алмазов песка.
На обратном пути в Лондон он размышлял, как бы, не выдавая себя, сообщить Мичему свои условия. Обдумав и отвергнув добрую сотню сложных планов, он остановился на одном – хорошем и простом. Он затормозил на углу Риджент-стрит и купил по два экземпляра всех лондонских газет.
Марен была дома. Она сидела в ванной перед кварцевой лампой. Волосы неряшливо зачесаны наверх, на лице – маска из розовой глины, которая ярче выделяла глаза, ноздри и губы. Чессер знал, что у Марен депрессия: только в подавленном состоянии она снисходила до экспериментов над собой. А подавлена она была в основном от скуки. Чессер подумал, не рассказать ли ей о перемене планов прямо сейчас. Он опустился на краешек биде и долго сидел молча, просто глядя на нее. Она была нагая.
Потом рассказал ей все. Включая разговор с Мэсси – слово в слово.
Пока он говорил, она старалась сдержать мимику, чтобы не повредить маску. Но в конце концов не выдержала. Губы дрогнули в улыбке, глина растрескалась. Марен засмеялась и воскликнула:
– Милый, вот здорово!
Она тут же забыла про маску и кинулась к нему, чтобы поцелуем выразить свое одобрение. Чессер не удержал равновесия и случайно нажал на какую-то кнопку биде. Струей ударила вода и щедро омочила ему брюки.
Марен расхохоталась и смыла маску. Чессер снял брюки. Она помогла ему вытереться и принесла халат.
От подавленности Марен не осталось и следа. Оба принялись обсуждать детали Чессерова плана. Ее особенно восхитило, как он придумал связаться с Мичемом.
– Гениально! – похвалила она, и Чессер нескромно согласился.
Марен сразу же осудила требования, которые собирался выдвинуть Чессер.
– Тебе в самом деле все это нужно? – спросила она.
– Конечно.
– На кой черт?
– Для разнообразия, – раздраженно ответил он.
