На ресницах Джудит повисли слезы, она вытерла их.
– Пожалуйста, прости меня. Я сама не знаю, что говорю.
Дебора выдавила из себя улыбку:
– Мы словно вскочили в уходящий поезд и не знаем, как выбраться из него.
– Это верно.
– Что там за люди у Декстера? – спросила Дебора, когда они выходили из комнаты.
Джудит пожала плечами:
– Не знаю. Мне кажется, это охотники на бизонов. Не кланяйся им, не то тебя снова стошнит.
Солнце било в глаза, и Дебора не сразу различила лица собравшихся. Но тут один из них повернулся, и ее сердце бешено забилось. Это был высокий худой человек с прямыми светлыми волосами, ниспадавшими на плечи. Он ухмылялся. Дебора узнала эту самодовольную улыбку. Там, высоко в горах, этот человек пытался купить ее у Белого Орла.
– Команчеро, – пробормотала она.
Человек указал на нее и взглянул на своего компаньона. Фрэнк Олбрайт посмотрел на Дебору и тоже ухмыльнулся. За ним стоял встревоженный Лонни Кинг, и Дебора почувствовала опасность.
– Дебора, – сказал Декстер, – этот человек говорит, что знает тебя.
– Конечно, знаю, – произнес команчеро, подходя к ней поближе. – В то время она носила оленью шкуру и, когда я видел ее в последний раз, принадлежала симпатичному самцу.
Лицо Даймонда было непроницаемой маской, Дебора почувствовала страшное головокружение. Она не очень удивилась, когда услышала то, что еще сказал команчеро.
– Мне говорили, что Ястреб где-то здесь, неподалеку, называет себя Заком Баннингом. Получше охраняй свою женщину, Даймонд, этот индеец может ее выкрасть.
Дебора почувствовала на себе пронзительный взгляд Декстера и поняла, что он заставит ее заплатить за ошибки. Джудит сказала что-то у нее за спиной, но в ушах у Деборы звенело, и она не расслышала. Страх обуял ее.
– Что вы имеете в виду? – Зак устремил на шерифа уничтожающий взгляд.
– Именно то, что я сказал, Баннинг. После того, что ты натворил, тебе лучше уехать. За тобой охотятся и Веласкес, и Даймонд, а я уже устал от похорон.
– Я нарушил закон?
Карпентер тяжело вздохнул:
– Нет, я не могу тебе ничего предъявить. Веласкес не будет подавать в суд.
Зак улыбнулся. Шериф поджал губы.
– Как бы то ни было, я могу начать следствие.
– И что это должно означать? Подумайте сами. Одно время ходили слухи, будто я мертв. Люди Веласкеса выстрелили в меня и оставили умирать в пустыне. Я мог поступить с ним так же.
– Скорее тебе повезло. Лучше пуля, чем веревка на шее.
– Все относительно, – ответил Зак. – Смерть есть смерть. Каждый умирает так, как того заслужил. Дон Франсиско ошибся, поверив в мою смерть.
Карпентер скривил губы и нахмурился:
– Это не подлежит обсуждению. Но если ты его убьешь, тебя повесят за убийство. Тут все просто. У меня с ним достаточно хлопот, а тут еще Даймонд превратил весь округ в театр военных действий.
– Так скажите это Даймонду, а не мне.
– Господи! – заорал Карпентер и так хватил кулаком по столу, что все бумаги слетели на пол.
– Вали из города, Баннинг! Проклятие! Я не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести.
Зак выпрямился:
– Моя жизнь – это моя жизнь, моя смерть – это моя смерть. Так что не берите этот груз на себя.
– Я так не могу. – Карпентер взглянул на него. – В этом мире ты не живешь сам по себе. Твоя жизнь затрагивает множество народу, так что, если тебя убьют, это не пройдет без последствий. Подумай хорошенько и поймешь, что я имею в виду.
Зак помолчал, потом тяжело вздохнул и кивнул:
– Я об этом думал. Но она под охраной, и я ничего не могу сделать.
– Вот именно. Не причиняй ей страданий, сматывайся, пока ей не пришлось присутствовать на твоих похоронах.
Карпентер укоризненно посмотрел на него и пожал плечами.
– Твоя женщина не заслуживает обид. Она и так достаточно натерпелась.
– Откуда вы знаете?
– Черт, я же не дурак, Баннинг. То, что я, как шериф, ввязался в эту жуткую войну, еще не значит, что я слепой и глухой. В Сирокко найдется не так много народу, которые бы не слышали о том, что творится у Веласкесов; она считала тебя мертвым и вышла за Даймонда, чтобы сбежать от этого сумасшедшего
