направлением его взгляда, вплоть до самых дверей в конце зала.
— Вот как, эта скандальная особа, наш новый врач, тоже, оказывается, явилась, — с издевкой произнесла Дарси. — Ты удостоился чести познакомиться с ней?
— Угадала. Это она меня подлатала после того, как ты проделала во мне дырку. — Кей с удовлетворением отметил, что самодовольная улыбка исчезла с лица Дарси.
— Ты обратился к ней! — воскликнула она. — Ты что, рехнулся? Я думала, что у тебя хватит ума обратиться в больницу, там тебя, конечно, признают, но все-таки это не в городе.
— Я искал дока Паттона. Никто мне не сказал, что он на пенсии.
— Никто также тебе не сказал, что твой брат купил своей любовнице врачебную практику в нашем городе?
— Нет. Этого мне тоже никто не сказал.
Кей старался, чтобы его голос звучал как можно равнодушнее, но Дарси уже ничего не замечала. Он почти видел, как она прокручивает возможные варианты развития событий.
— Она может сообщить шерифу об огнестрельной ране, — забеспокоилась Дарси.
— Может, но не станет. — Он посмотрел в сторону выхода. — У нее хватает своих забот. К тому же у нее нет доказательств. Нет пули. Пуля прошла навылет и вырвала кусок мяса. — Он наклонился к ней и тихо, чтобы никто не услышал, сказал:
— С тебя надо живьем содрать кожу. Ты могла меня убить, безмозглая сука.
— Не смей так говорить со мной, — прошипела она, с трудом сохраняя на лице натянутую любезную улыбку. — Если бы я сразу не сообразила, Фергус поймал бы нас в чем мать родила, да еще за таким занятием. Он мог нас убить на месте, и любой суд присяжных в нашем штате наверняка бы его оправдал.
— Солнышко!
Дарси резко обернулась при звуке голоса мужа.
Кей поздоровался с Уинстоном:
— Привет, Фергус. Давно не виделись.
— Как поживаешь, Кей?
— Не жалуюсь.
Много лет назад между Фергусом и Джоди произошла размолвка. Речь шла об участке «Нефтяной компании Такетт», граничащем с мотелем Фергуса. Никто не знал точных подробностей, и Кей никогда не старался их выяснить, Он решил, что Джоди, жадная до нефти, а вместе с ней до власти и денег, каким-то образом сумела обжулить Фергуса.
Его не интересовала их ссора, за исключением того, что Фергус всегда смотрел на него, как на недоумка и дерьмо; возможно, из-за поведения Кея в юности. Не раз после очередной попойки они с Опоссумом и всей их компанией отсиживались в кафе при мотеле Фергуса, чтобы освободиться от винных паров. Он смутно помнил, как однажды его буквально вывернуло наизнанку прямо на лужайке перед мотелем «Зеленая сосна».
Нак бы там ни было, Фергус Уинстон его недолюбливал, но Кея это мало беспокоило.
— Мне совсем не по душе работа в этом комитете, куда ваша жена меня только что заарканила. Так вот, — обратился он к Дарси. — Я слагаю с себя полномочия. Решение вступает в силу немедленно.
— Ты не можешь так просто слагать с себя обязанности. Ты еще не начинал работать.
— Тем более у меня есть все основания уйти с этой должности. Я не просил меня вводить в состав комитета по борьбе с преступностью. Я не желаю в нем работать. Ищите себе другого сопредседателя.
Дарси подарила ему свою самую ослепительную улыбку.
— Он хочет, чтобы его умоляли. Фергус, ты бы подогнал машину ко входу. Я скоро освобожусь. А пока я попытаюсь убедить этого лентяя, чтобы он изменил свое решение.
Кей проследил, как Фергус прошел за кулисы, где попрощался со смотрителем, терпеливо дожидающимся, когда разойдется народ и он сможет запереть помещение.
Дарси убедилась, что муж скрылся из виду, и только тогда обернулась к Кею. Понизив голос, она сказала:
— Ты что, не видишь шанс, когда он у тебя прямо под носом?
— Что ты хочешь сказать, солнышко? — спросил Кей, прикидываясь непонимающим.
— Я вот что хочу сказать: если мы с тобой будем в одном комитете, нас никто ни в чем не заподозрит, — пояснила Дарси. — Кей продолжал вопросительно смотреть на нее. В раздражении она повысила голос:
— Хочешь, скажу по буквам: мы можем с тобой встречаться в любое время, и нам не надо будет прятаться.
Он немного выждал, потом внезапно расхохотался.
— Ты думаешь, я хочу спать с тобой? — Его смех оборвался так же резко, как и начался, и лицо потемнело от гнева. — Да мне на тебя насрать, миссис Уинстон. Ты могла меня убить из твоего паршивого пистолета. Взгляни на мою ногу, попробуй-ка с такой влезть в самолет.
Она посмотрела на него затуманенным взором.
— Не такая уж высокая цена за удовольствие, ты согласен?
— Слишком дорогая, солнышко. Можно подумать, что ты редкость, вроде Золотого руна. — Его взгляд подчеркнуто остановился на ее бедрах. — Я встречал других и получше. Тебе до них далеко. Короче, если ты думаешь, что я еще раз прикоснусь к твоему Золотому руну, то ты не только дешевка, ты еще и дура.
Туман в ее взоре рассеялся. Вместо него вспыхнул огонь.
— Не рассчитывай, что я с тобой когда-нибудь снова перепихнусь!
— Судя по слухам, я единственный такой неудачник.
Дарси позеленела от злости.
— Сукин сын, вот ты кто, Кей Такетт, и всегда был таким.
— Вот тут ты попала в точку, — подтвердил он коротким кивком. — Сукин сын в самом прямом смысле.
— Катись к черту.
В зале еще толпились и прохаживались люди, и Дарси, скрывая гнев, резко повернулась и двинулась прочь. Она шла по проходу, еле кивая тем, кто желал ей спокойной ночи.
Кей неторопливо последовал за ней, слегка посмеиваясь и в то же время чувствуя неловкость. Дарси вполне заслуживала подобного отношения, и все же он не испытывал удовлетворения от того, что ее унизил.
Фергус услужливо ждал жену у машины, широко распахнув дверь. Когда Дарси села внутрь, Кей услыхал ее слова:
— Прошу тебя, Фергус, поедем побыстрей домой. У меня голова раскалывается от боли.
Кей пожалел Фергуса, но не потому, что переспал с его женой; редкий мужчина в округе не удостоился этой чести в то или иное время. А потому, что, хотя мотель и приносил доход, Фергусу никогда не дотянуть до настоящего бизнесмена. Для этого требовалось наличие определенного качества, которым Фергус не обладал, о чем свидетельствовал весь его вид: длинное худое лицо, сгорбленные плечи и, плюс к этому, устаревший подход к ведению дела. В этом мире бок о бок существовали многочисленные Джоди Такетт и Фергусы Уинстоны, победители и побежденные. Одни прокладывали себе дорогу подобно бульдозеру, другие или уступали им путь, или, в случае сопротивления, отбрасывались на обочину, а то и уничтожались. И в жизни, и в любви Фергус принадлежал к последней категории.
Кей не понимал такую пассивность. Почему Фергус не замечал неверность Дарси? Почему оставался добровольным посмешищем? Почему терпел и прощал Дарси ее измены?
Что это — любовь?
«Какая там любовь», — усмехнулся Кей. Любовь… Этим словом напичканы стихи поэтов. Они писали об огромной власти чувства над сердцем и умом, но они заблуждались. Любовь не преображала жизнь, хотя об этом пелось в сладкозвучных романсах. Кей ни разу не испытал волшебства любви, если только не говорить о магии черного цвета.
Он любил отца, и его смерть разбила ему сердце; он остался один, без опоры, во враждебном мире. Любовь заставляла сестру в своих чувствах и поведении целиком подчиняться матери. Из-за любви Кларк
