погубил свою многообещающую карьеру. Неужели из-за так называемой любви Рэндалл Портер терпел развратную жену?
«Нет, это не для меня», — твердил себе Кей, пересекая стоянку настолько быстро, насколько позволяла больная нога. Любовь, всепрощение, другая щека, которую следует подставлять, — все эти идеи хороши для воскресной школы. Им нет применения в реальной жизни. Во всяком случае, в его жизни. Если у него помутится разум и он вдруг женится и если он вдруг застанет жену в объятиях другого мужчины, он убьет их обоих на месте. Кей подошел к машине и открыл дверь. — Добрый вечер, мистер Такетт. Он обернулся и с удивлением увидел стоящую возле машины Лару Маллори. Слабый ветерок ворошил ее волосы, раздувал платье. Лунный свет освещал часть лица, другая оставалась в тени. Хотя она была последним человеком, кого бы он хотел сейчас увидеть, он должен признать, что она выглядит удивительно красивой. У Кея невольно забилось сердце.
Судя по голосу, он был недоволен.
— Вы что — шли за мной по пятам?
— Нет, я вас ждала здесь, на стоянке.
— Глубоко тронут. Как вы узнали, где меня ждать?
— Я видела вас в городе на этой машине. Она очень заметная, если не сказать больше.
— Это машина моего отца.
«Линкольн» — длинный, внушительных размеров автомобиль, пожиравший прорву бензина, возраст которого перевалил за двадцать лет, но Кей договорился в гараже у Бо, чтобы они поддерживали машину в отличном состоянии, и «линкольн» выглядел как новенький. Кей ездил на нем, когда находился в родном городе; он напоминал ему о покойном отце.
Автомобиль соответствовал яркой личности Кларка Младшего. Желтый внутри и снаружи, он блистал позолоченными дисками колес и решеткой радиатора. Кей нежно именовал его «бордельмобиль». Джоди не нравилось название, по всей видимости, за его меткость.
— Вы все еще хромаете, — заметила Лара. — Почему вы не ходите на костылях?
— Не хочу. С ними одна возня.
— Вы можете себе навредить.
— Что ж, придется рискнуть.
— Как ваша рана? Почему вы не пришли ко мне на прием?
— Не стоит разговора.
— Пора снять дренаж.
— Я уже сам его вытащил.
— Вот как. А вы, оказывается, настоящий мужчина. Вижу, что вы наконец побрились. Наверное, с помощью скребка?
Он молчал, чувствуя, что она смеется над ним.
— Вы регулярно меняете повязку? Если нет, то можете занести в рану инфекцию. Как идет заживление?
— Прекрасно. Послушайте, — произнес он, опираясь локтем на крышу машины, — мне что — считать это визитом врача? Может, вы мне пришлете счет за консультацию?
— На этот раз нет.
— Ну, спасибо вам, док. Большое спасибо. Спокойной ночи.
— Дело в том, — начала она, делая шаг к нему, — что мне надо поговорить с вами кое о чем, и я решила, что здесь самое подходящее место. Нас никто не может подслушать.
— Только этого не хватало. У меня нет настроения внимать вашим речам. Сегодня я, как вы бы сказали, в состоянии повышенной нервозности. Тан что советую вам быть паинькой и мотать отсюда.
Он уже приготовился сесть в автомобиль, когда Лара совершила еще один неожиданный поступок: внезапно схватила его за руку.
— Я отдаю вам должное, мистер Такетт, уж чего-чего, а изворотливости вам не занимать. Откройте, кто из вас, вы или миссис Уинстон, придумали разыграть разбойное нападение, чтобы скрыть супружескую измену?
Кей опешил, но замешательство длилось всего мгновение. Она смотрела на него очень серьезно, так серьезно, что он не выдержал и улыбнулся.
— Вот как. Девочка-всезнайка воображает, что знает все на свете.
— Мистер Уинстон вас спугнул, когда вы находились в постели с его женой? Я угадала?
— Что вы меня спрашиваете, раз сами все знаете?
— Во время бегства вы растянули связки. Чтобы замести следы, миссис Уинстон в вас выстрелила. Сцена под стать третьеразрядному кино. Вы хоть знали, что она собирается в вас стрелять?
— А вам какое дело?
— Значит, это действительно явилось сюрпризом.
— Не приписывайте мне свои слова, — грубо перебил он. — Лучше ответьте на мой вопрос. Какое вам до этого дело? Или, может, у вас болезненный интерес к любовным отношениям других людей?
— У меня одна-единственная причина, — повысила голос Лара. — Вы ворвались ко мне в дом и обозвали шлюхой за те же подвиги, которые совершили сами.
— И, тем не менее, это совсем другая вещь.
— Неужели? В чем же разница?
— Мы с Дарси никому не причинили вреда.
— Не причинили вреда?! — воскликнула Лара. — Дарси замужняя женщина. Вы же утверждаете, что именно это моя самая тяжкая вина.
— Нет, ваша самая тяжкая вина в том, что вы позволили себя поймать.
— Значит, пока муж Дарси ничего не подозревает, ваша интрижка может спокойно продолжаться?
— Ну, не совсем спокойно. И все же не следует делать из этого трагедию. Больше всего в этом деле страдают сами грешники.
— Не совсем так, мистер Такетт. Вы подняли на ноги весь город из-за «волны преступлений», в действительности не существующей.
— Это не моя вина. Фергус перепугался, когда Дарси начала кричать и стрелять из пистолета. Просто он несколько переборщил.
— Или использовал мифического грабителя, чтобы заглушить собственные подозрения.
У Кея тоже возникли подобные мысли, но он решил их оставить при себе.
— Я не отвечаю за то, что ему взбрело в голову.
— Разве вас не беспокоит, что вы заставили дрожать от страха целый город?
— От страха? — насмешливо переспросил он. — Какого еще страха? Людям нравится, чтобы их немножко попугали. Они жить без этого не могут. До празднования Дня труда далеко, им нечем развлечься, а тут еще жара, так пусть хоть это их немного повеселит. Шериф Бакстер мне сказал, что со всего города хлынули сообщения о попытках взлома и подозрительных личностях. — Кей рассмеялся. — Возьмем, к примеру, мисс Винни Ферн Льюис, она живет в старом обветшалом доме на Кэннон-стрит. Когда мы мальчишками ходили по домам перед Днем всех святых, мы нарочно обрывали у нее во дворе бельевые веревки, потому что она очень жадная и прижимистая и никогда не давала нам ничего, кроме самых дешевых конфет. Так вот, вчера Эльмо мне рассказал, что эта самая мисс Винни Ферн сообщила, что уже шесть вечеров подряд какой-то тип подглядывает в окно, когда она раздевается. Она утверждает, что не может его описать или что-то о нем сообщить, так как он прячется за кустом шиповника и, как она объяснила Эльмо, «доводит себя до сексуального возбуждения». Не представляю себе, как Эльмо удержался от смеха. Скорее можно поверить, что на Луне живут люди, чем вообразить, что кто-то подглядывает за мисс Винни Ферн. Но для нее это целое событие, она его ждала всю жизнь, так что же в этом плохого?
— Одним словом, вы считаете, что оказали обществу услугу?
— Очень возможно. Люди в таком маленьком городке, как Иден-Пасс, нуждаются в развлечениях. — Он подвинулся ближе к ней и почувствовал запах ее духов. — А как насчет вас, доктор? — спросил Кей, понизив голос. — Как насчет того, чтобы устроить развлечение, раз в Иден-Пасс нет законодателей, которых вы могли бы совращать?
