светлее.
– Значит, у нас с тобой обстоятельства необычные?
Войдя в гостиную, она включила еще одну лампу.
– Та субботняя ночь перевернула всю нашу дружбу, Уорт. Неужели ты этого еще не понял? Или притворяешься непонятливым?
– А ты ужасно упряма. Вбила себе в голову, что после случившегося мы не можем остаться друзьями.
– Не можем!
– Почему?
Син вскинула голову и произнесла с отчаянием:
– Нам не удастся сохранить прежних отношений, вот почему. Теперь все изменилось. Мне больно говорить об этом, я сожалею о нашей дружбе, но ничего уже не вернешь. Мы пожертвовали ею ради… ради…
– Ради высшего любовного наслаждения, которое нам когда-либо пришлось испытать! – Уорт уже начал терять терпение. – Так в чем же проблема?
Син повернулась к нему спиной и принялась передвигать шахматные фигуры, оставленные на столике Ладонией и Чарли.
– Ты мужчина, а я женщина.
– Это я прекрасно знаю, Син.
– И мы с тобой по-разному реагируем на подобные ситуации.
Уорт положил ладони ей на плечи и повернул к себе.
– Не такой уж я бестолковый, как ты думаешь, – произнес он уже более спокойным тоном. – Я размышлял об этом целых четыре дня. Все дело в том, что ты, похоже, не веришь в возможность восстановления нашей дружбы.
– Да, – печально вымолвила Син. – Не верю.
– Но ты ошибаешься. Это в наших силах.
Син покачала головой.
– Я так не считаю, Уорт.
– Послушай. – Он подошел ближе и провел ладонью по ее волосам. – Если хочешь, я обещаю тебе больше не думать о нашей близости.
– Но невозможно прогнать мысли, которые сами лезут в голову.
– Обещаю тебе, когда я начну вспоминать, как прикасался к твоей шелковистой коже, я просто откину эти мысли и переключусь на акции ведущих компаний. Или еще на что-нибудь.
Син недоверчиво посмотрела на Уорта, хотя ей ужасно хотелось верить в искренность его слов.
– Очень жаль осознавать, что я лишилась лучшего друга.
– Мне тоже.
– Много раз на этой неделе у меня возникала потребность снять трубку и позвонить тебе.
– Но ты необычайно упряма.
– Пойми, Уорт, вряд ли из этого что-то получится, как бы ни были чисты наши намерения.
– Наверняка получится, если мы подключим наше сознание. Вот, например, сегодня, когда я поймал себя на том, что смотрю на твои груди, в памяти у меня всплыли самые разнообразные картины. Но я отогнал их. А скоро, наверное, даже и не вспомню, как трепетно отзывались эти груди на мои поцелуи. И твои прерывистые вскрики перед оргазмом, – хриплым голосом добавил Уорт. – Скоро они уже совсем перестанут звучать в моих ушах.
Син мучительно застонала, но тут же специально закашлялась, чтобы Уорт не заметил этого. Сердце ее учащенно забилось и заныло.
– Но мне пришлось заставлять себя, – признался Уорт, дотрагиваясь до пульсирующей жилки на шее Син. – Тут все дело в самоконтроле.
– Я тоже пыталась все забыть.
– И удалось?
– Отчасти.
– Но все же ты до сих пор помнишь кое-что?
Замявшись, Син кивнула.
– А что? – хрипло прошептал Уорт. – Как нам было хорошо вместе? Так прекрасно… – Он прижался лбом ко лбу Син. – Ах, Син. Я тоже это помню.
– Мне кажется, именно об этом мы и должны стараться забыть в первую очередь.
– Конечно.
Уорт не отстранил Син, но и не прижал к себе. Их учащенное дыхание спустя минуту пришло в норму.
