Хорошо ли, плохо ли, но он чувствовал женщин нутром, на что они обязательно откликались. Это было просто его особенностью, он с ней родился, к ней привык, как привык к своему кривому переднему зубу.
С некоторыми из этих женщин он спал, но ни одну из них он не хотел так, как хотел Ренни Ньютон. И ни одна не была под таким запретом. С самого начала она несла ему беду. И этому не видно конца.
Но сейчас, когда пряди ее волос касались его голой груди, это не имело никакого значения. Здравый смысл и чувство ответственности здесь пасовали.
– А, черт, – пробурчал он. Он обхватил ее за шею и притянул к себе.
Это был настоящий поцелуй, по полной программе. Едва коснувшись ее губ, он просунул между ними язык. Он чувствовал ее теплое и частое дыхание на своем лице, оно поощряло его. Он обнял ее покрепче. Почувствовал, как набухает сосок, становится твердым под его ласками.
– Нет!
Отпрянув, она резко тряхнула головой. Несколько секунд не сводила с него глаз, затем повернулась и умчалась. Иначе и не опишешь скорость, с какой она покинула комнату.
24
Вик принял душ. Побрился розовым лезвием Ренни. Он уже не выглядел таким страшным в зеркале над раковиной. Темные круги под глазами немного посветлели, глаза уже не такие ввалившиеся.
Но до прекрасного принца ему далеко. Больничная бледность подчеркивает разноцветный синяк на скуле. А когда он в последний раз стригся?
– А, пошло оно все, – сказал он своему отражению в зеркале.
Ренни он нашел на кухне. Когда он вошел, она оглянулась через плечо:
– Вы нашли свою сумку?
– Да, спасибо.
– Как вы себя чувствуете?
– Лучше. Спасибо. За все. Кроме укола. У меня до сих пор зад болит.
– Уверена, вам хочется пить. Берите, что понравится, в холодильнике. – Ренни окунала куриные грудки в кляр и укладывала их в плоскую посудину.
Вик взял коробку апельсинового сока из холодильника, встряхнул его и отвинтил пробку.
– Можно пить из коробки?
– Только не в этом доме.
– Я воспользовался вашей зубной щеткой.
– У меня есть новые.
– Вы очень запасливы.
– Стаканы в буфете у вас за спиной. Апельсиновый сок оказался вкусным. Вик выпил стакан и налил еще.
– Что вы сделали с рысью?
– Позвонила егерю. Он приехал и забрал ее. И поздравил меня.
– Вы принесли большую пользу обществу. Ренни некоторое время смотрела в пространство.
– У меня нет такого ощущения. Я чувствую только, что убила. – Она вымыла руки, подошла к духовке, включила ее, затем вернулась к раковине, где мыла овощи, и взяла большой нож. Им она ткнула в сторону сотового, лежащего на столе. – Он несколько раз звонил.
– Господи, я даже не помню, когда его в последний раз видел.
– Он был в вашем пикапе.
– А кстати, где машина?
– В моем гараже.
Он выглянул в окно и увидел гараж. Уменьшенный вариант конюшни. Двойные двери закрыты.
– Как вы умудрились доставить его сюда?
– Просто. Поехала туда на Биде, привязала его к заднему борту и медленно доехала до ранчо.
– Было бы проще, если бы вы дождались, когда я проснусь.
– Мне казалось, вы не хотите, чтобы кто-то знал, что вы здесь.
Он внимательно посмотрел на нее:
– Вы не совсем точно выразились, так, Ренни? Она перестала резать помидоры и взглянула на него.
– Это вы не хотите, чтобы кто-нибудь знал, что я здесь, – усмехнулся Вик.
Она снова занялась помидорами.
– Вы любите помидоры в салате? – спросила она через минуту.
– Ренни.
– Некоторые не любят.
