– Почему бы вам меня не поцеловать?
– Потому что вы пьяны. К тому же, каким бы приятным ни оказался этот опыт, он лишь жалкая часть того, что могло бы быть…
Она посмотрела на него снизу вверх.
Какую ошибку он совершил, позволив себе глубоко заглянуть в ее глаза, заметить ее отчаянные попытки сохранить остатки собственного достоинства. Он сдался.
– Пропади все пропадом.
Престон нагнулся и поцеловал ее. Пусть это будет точкой в их споре – но не более того.
Как трудно оторваться от ее губ! Они притягивали, словно магнит, снова и снова. Конечно, он чувствовал знакомый вкус коньяка, но было кое-что еще – неуловимая нота нежности и обещание страсти. Он был покорен и очарован. Коньяк на губах этой невинной овечки Мэтти – какая пьянящая смесь!
Как будто соприкасались не только их губы, но и тела!
В мозгу зазвучал сигнал тревоги. Он был опьянен ее поцелуем. Околдован. Престон отпрянул. Матильда потянулась к нему, не желая его отпускать. Высвободив руки из одеяла, она обняла его за шею. Прижать ее к себе или опуститься в кресло вместе с ней – ему было уже все равно. Любой путь вел к неминуемой развязке. Отступать, кажется, было уже поздно.
– Полегче, дорогая. Вам следует отдохнуть. Престон мягко высвободился из ее объятий, заставив Матильду опустить руки. Потом он поплотнее запахнул на ней одеяло…
– Не хочу отдыхать. – Она почти зевала. Ее голова откинулась на подушку. – Я нисколько не устала…
Матильда закрыла глаза.
– Лгунья. – Престон поцеловал ее в лоб. – Приятных снов.
Престон стоял, облокотившись о поручень. Щелчком отправил недокуренную сигару за борт – прямо в бурлящую воду, под лопасти огромного, приводимого в движение паром колеса. Водоворот морской пены казался ему отражением бури в его душе. Он видел Мэтти в наряде деревенского мальчишки. В руках у нее винтовка, старый «генри», размером почти с нее саму. Вот Мэтти с усами из молочной пены, а вот она в безобразной старой шляпе, поет песню, отчаянно фальшивя. Как она улыбается! Ее губы, влажные от его поцелуя. Образы теснились перед его мысленным взором, сменяя друг друга.
И этот ее волшебный взгляд! Как жаль, что он не достоин ее восхищения. Ведь он обманул ее, и все это ради того, чтобы выполнить возложенное на него обязательство. Успокоить совесть умирающего старика.
И для него самого соблазн оказался слишком жестоким. Герцогу и без того придется пустить в ход немалое влияние, чтобы Матильду приняли в свете. Внимание Престона к девушке только усложнит задачу. Конечно, Мэтти вряд ли будет волновать мнение лондонских матрон, если она вернется с детьми в Америку.
Он и забыл, что держит в руке бокал с коньяком. Сделав глоток, Престон поморщился. Напиток показался пресным, как будто в нем чего-то недоставало. Он что, никогда больше не сможет пить коньяк, не вспоминая ее губы? Престон зарычал и швырнул бокал за борт. За спиной раздался голос Келсо:
– Я не вовремя, милорд? Мне подождать?
– Нет, что ты.
Престон и не услышал, как он подошел. Вероятно, из-за шума воды и колес. Голос у камердинера был какой-то странный:
– Стюард посылает вам ответ.
Престон обернулся. Разумеется, Келсо нарядился – фрак, накрахмаленная манишка, перчатки – доспехи идеального слуги после шести вечера. На кончиках пальцев правой руки – серебряный поднос, левая рука за спиной. Такой же чопорный и непреклонный, как его накрахмаленные воротник и манжеты. Взгляд устремлен вперед, куда-то поверх плеча хозяина.
Все это означало, что камердинер чем-то недоволен. В последний раз такое случилось, когда Престон купил жилет из красной шерсти, который Келсо счел неподобающим. Несколько недель отношения между ними сохраняли напряженность, а ведь их столько связывало. Путешествия, совместная работа на агентство, наконец, долгие годы взаимоотношений хозяина и слуги – странная смесь! Потом Престону надоел этот жилет, и он разрешил его выбросить. Какой шедевр портновского искусства расстроил камердинера на сей раз? Престон и не пытался догадаться. Впрочем, он знал: все прояснится – раньше или позже. Пока же придется вести себя с той же утомительной церемонностью.
Обреченно вздохнув, Престон взял конверт и прочитал записку. Стюард нашел возможность накрыть на стол, как для официального ужина.
– Будет ли ответ, милорд?
– Нет необходимости, благодарю.
Престон бросил письмо на поднос. Конечно, Келсо его прочитает, если еще не прочитал. Это даст ему возможность своевременно подготовить для хозяина вечерний костюм.
– Пожалуйста, предупреди леди Матильду, что мы ужинаем в восемь.
– Очень хорошо. Это все, милорд?
Келсо шагнул назад и поклонился, ухитрившись удержать поднос строго параллельно горизонту. Престон опять оперся о поручни, старательно изображая непринужденную позу.
– Нет, не все. Твое поведение.
Он был вознагражден зрелищем дергающегося кадыка на шее слуги. Очевидно, тому хотелось выругаться.
