работаешь? – потом обратился к Натану. – Я думаю, они готовы приступить в течение месяца.
– Отлично, – сказал Натан. Дин молчал.
– Что? – спросил Клайд. – У тебя все еще есть сомнения?
– Я… я не знаю. «Энекстех» смущает меня.
– Если это касается их материалов по окружающей среде, мы уже это обсуждали. Ты принесешь больше пользы, внедрившись в компанию, чем оставаясь вне ее, – заметил Натан.
– Знаете, я изучал эту компанию. Там есть один отдел, который специализируется исключительно на разработке оружия.
Натан бросил взгляд на Клайда. Конгрессмен улыбнулся:
– Ну и что? Ты не войдешь в этот отдел.
– Разумеется, но войду в эту же компанию. А внутри нее обмениваются информацией.
Клайд покачал головой; улыбка стойко держалась на губах.
– Перестань, Дин. Твои исследования в какой области? Двойственность квантовой какой-то бестолковщины или как там?
– Многофункциональность квантовой физики и сверхволновой механики, – сказал Дин.
– Так это имеет какое-нибудь отношение к оружию?
– Нет, но…
– Ты думаешь, что это можно применить в области вооружения?
– Нет.
Клайд поднял руку. Улыбка стала еще шире:
– Так в чем проблема? – он не стал ждать ответа. – Ладно, я уезжаю. Должен попасть в Салем.
– Большие денежные средства? – прицепился Натан. – Прокуренные делишки с древесными парнями?
– Ага, в яблочко. ПЗУ. Дин приподнял бровь:
– ПЗУ?
– Поцелуй в задницу и улыбнись.
Клайд Уоткинс удалился так же, как пришел, работая на публику, – улыбаясь, смеясь, пожимая руки, похлопывая по плечам. Всегда политик.
Натан отлучился, чтобы принести чашку свежего кофе.
Дин Трумэн посмотрел в окно. Стая серых облаков продолжала разрастаться на горизонте. Скудный ветерок дразнил почти облетевшие деревья на лужайке перед судом.
Обрывок газеты скакал по траве, как подбитая птица, мимо фонарного столба, мимо пожарного гидранта, устраиваясь на ноге мужчины, сидевшего на скамейке.
Дин нахмурился.
Чужак сидел в позе спящего, сложив руки, повесив голову. Выгоревшая ковбойская шляпа надвинута на лоб, обвислый край заслоняет лицо. Его одежда явно подходила для непогоды, хотя прогноз обещал ясное небо и солнце. Длинный, защитного цвета плащ был потерт и забрызган грязью.
Ветер усиливался; края плаща трепетали, как тронутые плесенью крылья мертвого ворона.
Дин все еще смотрел на него, когда чужак поднял голову, показав длинные каштановые волосы, бороду и усы.
Дину он не был знаком. Человек не обращал внимания на обрывок газеты, облепивший его ногу. Вместо этого он смотрел прямо вперед, прямо… На меня?
Расстояние не позволяло сказать наверняка, но Дин чувствовал, как незнакомец смотрит на него.
Нет – пристально наблюдает за ним.
Дин вздрогнул и отвел взгляд, как если бы влюбленно смотрел на жену друга. Он уставился на стол. Но незнакомец не выходил у него из головы. Он казался таким… неместным.
Дин снова взглянул в окно.
Чужак исчез.
Дин осмотрел панораму, открывавшуюся из окна. Человека в плаще нигде не было видно.
Но ведь незнакомец не мог так быстро исчезнуть. Или мог?
Конгрессмен Соединенных Штатов Клайд Уоткинс тщательно просушил волосы грубым гостиничным полотенцем и восхитился своим мужским достоинством. Он врал жене, врал сотрудникам, даже двум своим старым друзьям, хотя технически и впрямь все время тем и занимался, что целовал задницы и улыбался.
– Супер-пупер, – сказал он своему отражению в зеркале.
По мнению Клайда, сами друзья были виноваты в его неискренности. Если бы они только могли понять его потребность, его непреодолимое желание открыться кому-нибудь, Клайд был бы сама откровенность.
