— И что, просто отдаете его мне?
— Да. Я хочу, чтобы оно принадлежало вам. Вы заслужили это.
В то же мгновение стало ясно, что он сказал это совершенно напрасно.
— Чем заслужила? Тем, что чуть не переспала с вами? Ух ты, значит, я могла бы получить небольшую страну, если бы мы действительно занялись сексом? Это ваш способ расплачиваться за оказанные услуги?
Глаза Мадэни округлились. Ему не приходило в голову, что Эмили могла рассматривать его подарок в таком постыдном свете.
— Не думайте об этом так. Мне просто хотелось сделать вас счастливой и искупить вину за свое вчерашнее поведение.
Она смяла бумаги и отшвырнула их в сторону.
— Вы обманули меня, Мадэни. У вас есть невеста! — Не дав ему возразить, она сказала: — Извините, я забыла: вы же еще официально не помолвлены. Но это чистое пустословие. Если вы ее любите достаточно, чтобы сделать ей предложение, вы должны достаточно любить ее, чтобы быть ей верным.
— Я не люблю ее! Я люблю… я люблю… — Он произнес что-то богохульное на родном языке. — Вы делаете это таким трудным…
Эмили ничего не сказала, хотя ее глаза округлились. Она пристально следила за тем, как он шагает из угла в угол.
Правда! Он должен был сказать ей всю правду до последней частицы, той частицы, которую прятал даже от самого себя. Может быть, тогда часть его боли отступит. Мадэни замер и посмотрел ей в глаза:
— Я люблю вас, Эмили.
— Вы любите… Нет! — Она покачала головой, а его сердце снова пронзила боль.
— Как бы нелепо это ни выглядело, мне кажется, я влюбился в вас в тот самый момент, когда нас познакомила Бэбс.
Неужели это было всего пару недель назад?
— А как же ваша невеста, или подруга, или как там ее? Вы что, просто разлюбили ее?
— Да я никогда и не влюблялся. Откровенно говоря, я почти не знаю ее. — Он подошел к столу и разгладил смятые ею бумаги. — Соглашение о помолвке по своей сути не слишком сильно отличается от соглашения о покупке этого здания. Оно было заключено нашими родителями, когда я был еще мальчишкой.
— Брак по договору?
Похоже, она скептически отнеслась к этому известию. Ему надо было убедиться, что она испытала облегчение, узнав, что он не любит и никогда не любил Навор.
— Да. Такие браки еще встречаются в моей стране. Они выходят из моды, особенно у молодого поколения, но… — Мадэни пожал плечами.
— А такие договоры… имеют юридическую силу?
— Нет, согласно законам Кашакры, но морально… — Он подумал о своем отце, снова мысленно увидел, как Адил падает на пол. В этом смысле будущее Мадэни было высечено на камне. — Я обязан.
— Значит, вы сделаете это?
Стиснув зубы, он кивнул.
— Понятно.
Нет, она не понимала! Ему надо было заставить ее понять. Мадэни сел рядом с ней и взял за руку.
— Вы говорите, что я обманул вас, Эмили. Да, обманул. Я обманывал и себя. Я думал, что мне будет достаточно просто общаться с вами, быть вашим другом. Но чем дольше я узнавал вас… Вы восхищаете меня во всех отношениях. Никогда не встречал никого равного вам.
Он увидел, как она судорожно сглотнула, прежде чем произнесла:
— Вы утверждаете, что любите меня, и в то же самое время говорите о том, что ждет нас в будущем, вернее, вас. — Ее голос стал хриплым, глаза наполнились слезами. — И что, по-вашему, я должна ответить на это?
— Я не знаю. — Мадэни никогда не чувствовал себя таким беспомощным и потерянным. — Возможно, вам нечего ответить. — Тем не менее он ждал, с болью ожидая услышать от нее об ответном чувстве.
Эмили высвободила руку и встала:
— Я могу только извиниться. И принять ваше извинение. Но не могу принять это. — Она кивнула на бумаги. — Это… слишком много.
А по его мнению, недостаточно. Если бы ему дали такой шанс, он подарил бы ей весь мир.
— Пожалуйста, — попросил он, поднимаясь. — Я хочу, чтобы вы взяли это. Открыть «Мерит» — ваша мечта. Позвольте мне помочь вам ее осуществить.
— Нет.
Ее мечта? Эмили задумалась об этом по пути домой. Неужели быть владелицей ресторана — все, чего она хотела в жизни? Ей так казалось. Она была даже уверена в этом, если говорить честно. До тех пор, пока Мадэни не сказал ей, что любит ее.
С одной стороны, она была взволнована его откровением. Видит бог, ей пришлось приложить немало усилий — она даже не подозревала, что способна на такое! — чтобы не выдать своих истинных чувств. Только трезвый взгляд на вещи смог помочь ей в этом.
Мадэни не был свободен. Шейх он или не шейх, но его судьба была предрешена еще задолго до того, как они встретились, и Эмили не была частью этой судьбы.
Он преподнес ей здание для ее ресторана в качестве утешительного приза — чек на огромную сумму, — но тем не менее это был всего лишь утешительный приз. Это была ее мечта, поднесенная ей на блюдечке с голубой каемочкой.
В чем же тогда проблема? Да в том, что эта мечта больше не была ее единственной мечтой!
ГЛАВА 11
Когда Мадэни, проведя бессонную ночь, ответил на ранний телефонный звонок, он услышал голос матери, которая, судя по ее тону, находилась не в лучшем расположении духа.
— Я звонила четыре раза за последние два дня. Если ты, конечно, не настолько болен, что был не в состоянии набрать номер телефона, тогда я жду от тебя и объяснений, и извинений.
— У меня нет оправданий, мама, так что я могу только извиниться. Сожалею, если заставил тебя поволноваться.
— Как твоя мать, я всегда готова к волнениям. Это для меня совершенно естественно.
— Надеюсь, теперь ты успокоилась.
— Могла бы, но, похоже, ты расстроен.
Только Фадила могла почувствовать его настроение, находясь на другом конце земного шара.
— Я не расстроен, — солгал Мадэни и налил себе еще кофе из медной джезвы. — Озабочен, было бы правильнее сказать.
— Гмм. Вот и Навор тоже озабочена, — ответила Фадила, неправильно истолковав его слова. — Во всяком случае, так говорит мне ее мать. Ты разговаривал с ней?
Он предпочел сделать вид, что не понял:
— С матерью Навор?
— Да нет, не с Багирой, — проворчала она. — С Навор.
Мадэни мог пересчитать по пальцам, сколько раз за долгие годы разговаривали друг с другом он и его суженая, как лично, так и по телефону. Ни разу их общение не было спонтанным или особенно теплым. И он уже не помнил, когда в последний раз ее видел…
