головоломка, которая вот-вот распадется.
Зная, что отрицать владевшую ею панику бесполезно, Кэт решила перейти в наступление.
— Ну, предположим, ты прав, но зачем кому-то могло понадобиться сделать меня калекой?
— Об этом я тебя и спрашиваю.
— Я не знаю!
— Но ты догадываешься. — Алекс приложил палец к ее губам, как бы преграждая путь готовым вырваться возражениям. — Я почувствовал неладное еще той ночью' когда ты заметила незнакомую машину, припаркованную возле твоего дома.
— Я просто струхнула, как и всякий другой на моем месте.
— Ты слишком сильно струхнула, — возразил он, — как будто ждала чего-то неприятного. Да ты и раньше вела себя довольно странно. Есть какая-нибудь причина?
— Нет.
— Врушка.
Внезапно Кэт ощутила страшную усталость, как будто силы разом покинули ее тело. Опустив голову, она стала тереть виски.
— Сдаюсь, Алекс. Сегодня мне не хочется пререкаться.
— Почему ты не хочешь рассказать мне, что тебя тревожит?
— Потому что это… — Она замялась. — Потому что я иду домой спать.
Она повернулась и направилась к выходу. Алекс догнал ее.
— Твой дружок все еще гостит у тебя?
— Он не мой дружок. Алекс остановился.
Кэт тоже остановилась, обернулась и со значением посмотрела на него.
— Больше не дружок.
— Понятно.
Они не стали дальше обсуждать тему ее взаимоотношений с Дином Спайсером и направились к выходу из здания, остановившись лишь на мгновение, чтобы пожелать спокойной ночи старине Бобу.
Увидев Алекса, старик просиял.
— Спасибо за автограф. — На его столе лежала раскрытая книга, один из романов Алекса. — Эта литература по мне.
— На здоровье. — Алекс улыбнулся своему новому поклоннику, придерживая для Кэт металлическую входную дверь.
— Ты его подкупил, — обвинила она его, выйдя на улицу.
— Я запасся этим на тот случай, если бы воспоминания о добрых старых временах не дали нужного результата.
— А как ты узнал, что я буду здесь сегодня вечером? Я обычно не задерживаюсь допоздна. — Автостоянка была почти пуста. Даже бригада ночных новостей уже уехала.
— Догадался. Тебя не было дома.
— Ты сначала заехал ко мне домой?
— Рискуя снова нарваться на Спайсера? Ну уж нет. Просто я позвонил, но никто не взял трубку.
— А зачем ты хотел меня видеть?
— Хотел выслушать твою версию происшедшего сегодня в студии.
— Нет, до этого. Почему ты приехал в студию сегодня днем?
Они уже подошли к ее машине. Облокотившись на крышу локтями. Алекс повернулся к ней лицом.
— Чтобы лично извиниться за то, что помял бока твоему… э-э, Спайсеру.
— Ты не особенно его помял, — возразила Кэт. — Я думаю, в основном, ты привел его в замешательство. — Кэт отперла дверцу машины и открыла ее. — Извинения приняты, Алекс. Спокойной ночи.
— Послушай, Кэт, этот парень слюнтяй. Что ты в нем нашла?
— Начнем с того, что он спас мне жизнь, — огрызнулась она.
— И ты чувствуешь себя обязанной?
— Я не говорила…
— Насколько обязанной?
— Алекс, прекрати! — Кэт пыталась кричать, но ее голос дрогнул. — Заткнись и… и оставь меня в покое. Я же. сказала, сегодня мне не хочется с тобой препираться. Я… сегодня… ты…
К собственному изумлению и ужасу, она вдруг расплакалась.
— О черт! — воскликнул Алекс, крепко обнимая ее и притягивая к себе.
Кэт пыталась сопротивляться, но у нее не было на это ни физических, ни моральных сил. Пока она плакала, его руки не отпускали ее. Прорыдав несколько минут, она подняла голову, взяла протянутый им носовой платок и высморкалась.
— Этот случай с упавшим светильником здорово тебя напутал, Кэт.
— Нет-нет. — Она покачала головой. — Я плачу не из-за этого. Из-за другого.
— Чего же?
Право, мне не хочется об этом говорить.
— Господи, какая же ты упрямая. — Он отодвинул ее в сторону и запер машину. Затем повернул ее на сто восемьдесят градусов и легонько подтолкнул вперед.
— Пошли.
— Куда? Мне надо домой.
— Не хочу показаться невежливым, но твоей худобы устыдилось бы всякое порядочное пугало. Я собираюсь тебя чем-нибудь накормить.
— Я не голодна.
Но он ничего не хотел слышать. Спустя полчаса они приехали к нему домой, купив по дороге две порции жареной курицы с гарниром. Не желая утруждать себя сервировкой стола, они решили есть в гостиной прямо с подносов. Алекс сел на угол дивана, Кэт устроилась на полу перед кофейным столиком.
— Должна признать, что это очень вкусно, — заявила она, не переставая жевать. — Знаешь, ты настоящий враг здорового питания. Гамбургеры с жареным картофелем. Жареная курица.
— Полицейские питаются только такой пищей. Спорим, ты не найдешь ни одного полисмена, который любил бы йогурт или проросшие пшеничные зерна.
Кэт рассмеялась, салютуя ему пластиковой ложкой, доверху наполненной картофельным пюре с подливкой. Но Алекс не смеялся. Он напряженно всматривался в ее лицо.
— Что? — спросил она, чувствуя неловкость.
Он моргнул, как бы стряхивая с себя задумчивость.
— Я как раз думал о том, насколько быстро меняется твое настроение. У меня не так. У меня плохое настроение длится целыми днями, неделями, даже месяцами, если книга не пишется. Ты выплакалась, и вместе со слезами ушло твое горе. Может быть, мужчинам стоит научиться плакать?
— Пусть мой аппетит не вводит тебя в заблуждение. Мой организм действительно остро нуждался в еде, в которой я ему отказывала последние полтора-два дня, но мой дух все еще находится в угнетенном состоянии.
— Почему? Из-за того, что Спайсер обиделся и ушел?
— Это так, но я расстраиваюсь не из-за него. — Кэт отщипнула кусочек недоеденного печенья и стала вертеть его между пальцами. — Шантал, та маленькая девочка, которой недавно сделали операцию по пересадке почки, сегодня утром умерла.
Алекс едва слышно выругался и, сцепив пальцы, закрыл ими лицо. Через мгновение он сказал:
— Мне очень жаль, Кэт.
— Мне тоже.
— Что случилось?
— Слава Богу, это длилось недолго. Началось отторжение. Почка перестала работать. Все усилия пошли насмарку. Она умерла. — Кэт смахнула, с пальцев крошки печенья. — Ее приемные родители вне
