— Где? Ничего нет! — Она обернулась.
Лаки уже вошел и прислонился к закрытой двери.
Он улыбался, как голодный уличный кот, загнавший мышь в западню.
Женщина выпрямилась и сказала нарочито спокойным голосом:
— Вы ведь не станете этого делать. Предупреждаю, я стану защищаться. Буду кричать, подниму всех на ноги. Я смогу применить силу. Я…
Лаки расхохотался:
— Уж не думаете ли вы, что я собираюсь вас насиловать? Я всего лишь хочу услышать от вас искренние извинения и ничего больше. А пока я воспользуюсь вашей кроватью.
Положив все, что было в руках, на ночной столик, он снял ботинки, поправил подушки и растянулся, вздохнув с облегчением.
— Если вы немедленно не уберетесь отсюда, — гневно зашипела женщина, — я позову управляющих! Вызову полицию!
— Успокойтесь, пожалуйста! Не говорите так громко! У меня голова раскалывается!
Вынув мясо из упаковки, он наконец приложил его к глазу.
— Принесите-ка лучше стаканы. Выпьем виски.
— Я не хочу виски!
— Прекрасно. Тогда, может, вы принесете стакан мне?
— Хорошо. Если не уходите вы, уйду я!
Она прошла к двери и распахнула ее. Какое-то странное позвякивание заставило ее обернуться. На пальце Лаки болтались ключи от ее машины.
— У вас есть другие, мисс… Хм, как вас там?
— Идите к черту, — вздохнула она, снова захлопывая дверь.
— Вас назвали по матери или по отцу?
— Отдайте ключи! — Она протянула руку.
— Сначала извинения. И стакан!
На буфете стояло ведро со льдом и два стакана в стерильной упаковке.
— Если вам нужен стакан, возьмите сами!
— Ладно, — вздохнул Лаки, но стоило ему сесть, как вновь открылась ножевая рана, и он, дернувшись, снова упал на подушки. Сквозь рубашку проступила свежая кровь.
Женщина бросилась к кровати.
— Вы действительно ранены…
— А вы думали, притворяюсь? — улыбнулся Лаки. — Я не имею привычки разгуливать в рубашке, разодранной в клочья.
— Я… я не думала… — проговорила собеседница упавшим голосом. — Вам следует обратиться в госпиталь…
Вид ножевой раны привел ее в трепет. Порез не был глубоким, но тянулся от левой груди к правому боку. Из этой тонкой красной линии сочилась кровь.
— У вас может начаться воспаление… — Ее лицо озарила решимость. — Снимайте рубашку!
Для этого ему надо было отложить в сторону ключи от ее машины. Поняв причину его колебаний, женщина твердо произнесла:
— Я не брошу человека, истекающего кровью.
Лаки отложил ключи, ослабил пояс и, расстегнув рубашку, попытался стащить ее со своих широких плеч. Небрежно бросив разорванную одежду на пол, женщина сосредоточила внимание на ране.
— Какой подлый маленький мужичок, — пробормотала она.
— Джек Эд? Да, он действительно подонок. Рад слышать, что ваши заигрывания с ним не были чем-то серьезным.
— Я не заигрывала с ними, и вы прекрасно это знаете, — сердито возразила женщина.
Она пошла в ванную и минуту спустя вернулась с мокрым полотенцем. Примостившись рядом с Лаки, «медсестра» наложила полотенце на порез. Лаки только резко втянул носом воздух.
— Больно? — ласково спросила она.
— Да ладно!
— Простите, но я и впрямь должна извиниться. Одному Богу известно, куда еще он мог вас пырнуть своим ножом!
— Даже думать об этом не хочу.
Еще минуту назад Лаки был слишком зол на нее, чтобы обращать внимание на ее внешность. Теперь же он разглядел, что незнакомка настоящая красавица. Распущенные золотисто-каштановые волосы до плеч, зеленые глаза… Она смотрела весьма сочувственно, но Лаки хорошо знал, как холоден может быть ее взгляд.
Точеные скулы, мягкий рот с полной нижней губой — все это свидетельствовало о ее чувственности.
Вся она словно являла собой возбуждающий и влекущий вызов, весьма редкое сочетание, что встречается отнюдь не в каждой женщине. Черт, с такими он никогда еще не встречался. Для начала следовало обговорить правила игры.
— Как вас зовут?
Она подняла на него свои зеленые, как лесная чаща, глаза и, запинаясь, проговорила:
— Д-д-дови…
— Д-д-дови?
— Именно так, что тут такого? — настороженно огрызнулась она.
— Да ничего, я просто не замечал раньше, что вы заикаетесь. Или моя обнаженная грудь вызвала такой дефект речи?
Ему вдруг захотелось, чтобы Дови прижалась к ней щекой. И захотелось очень сильно.
— Вряд ли, мистер…
— Лаки.
— Счастливчик?
— Да, меня зовут Счастливчик, Лаки. Лаки Тайлер.
— Ну, хорошо. Уверяю, что ваша обнаженная грудь вовсе не возбудила меня, мистер Тайлер.
Он не поверил ей, и ухмылка, чуть исказившая его рот, ясно говорила об этом.
Она потянулась к бутылке виски на ночном столике и отсалютовала ей.
— Ну, Лаки, на этот раз счастье тебе изменило. Терпи!
— Хм?
Прежде чем он успел обдумать сказанное, она наклонила бутылку и плеснула жидкостью на рану.
Он взорвался словами, которые не положено произносить вслух:
— Вот черт, ну и дерьмо!..
— Вы же джентльмен, мистер Тайлер!
— Я убью вас, перестаньте! Ох!
— Вы — большой ребенок!
— Вы что, черт возьми, собираетесь меня отчитывать?
— Я хочу продезинфицировать вашу рану, убить всех микробов.
— Проклятие! Вы же меня без ножа режете! Хотя бы подуйте на нее!
— Это только распространит заразу.
— Да подуйте же!
Она наклонилась над ним и подула вдоль пореза. Дыхание остудило жалящее спиртное в открытой ране. Капельки виски стекли в атласную полоску волосков чуть ниже его пупка, струйки уже защекотали под поясом джинсов. Незнакомка стряхнула их кончиками пальцев и машинально лизнула жидкость. Осознав, что делает, она резко вскочила с кровати.
— Ну как, теперь лучше? — хрипловато спросила женщина.
Синие глаза Лаки встретились с ее глазами. Атмосфера разрядилась. Неожиданно охрипшим голосом он проговорил:
