– Я имею в виду встречу наедине. С глазу на глаз. Трудно сказать, кого из них, Ганиморо или Лерену, слова гостя поразили сильнее.
– Но…
– Наедине. С глазу на глаз, – повторил Паймер.
Императрица заколебалась. Следует ли опасаться Паймера? Она посмотрела старику в глаза и разглядела там отчаяние. И еще в них читались страдание и печаль, столь глубокие и пронзительные, что у нее самой едва не потекли слезы.
– Ганиморо…
– Ваше величество, – перебила ее Избранная, – не думаю, что это мудрое решение.
– Пожалуйста, оставь нас. Мне ничто не угрожает. Подожди за дверью вместе с телохранителями.
Ганиморо вышла из комнаты, но так медленно, словно идти ей пришлось по полу, залитому патокой.
Когда дверь закрылась, Паймер облегченно вздохнул, как человек, избежавший страшной участи.
– Дядя, мне непривычно видеть вас в таком состоянии, – подчеркнуто спокойно произнесла Лерена. – Что случилось?
И тогда он рассказал ей все – начиная с того момента, как они с Идальго пересекли южную границу и попали на территорию Ривальда, и заканчивая той ночью, когда он убил собственного Избранного.
Паймер закончил свой рассказ лишь под утро. Он плакал, обхватив голову руками. Лерена тоже шмыгала носом. Горе ее разлилось по комнате, как безбрежный океан.
В дверь постучала обеспокоенная Ганиморо.
– Ваше величество, с вами все в порядке?..
Лерена попросила ее не входить. Теперь она понимала, почему Паймер не хотел присутствия Избранной. Объятая страхом, императрица тем не менее ощущала, как в ней крепнет уверенность.
Пришло время действовать.
Лерена приказала вызвать Юнару.
Потом она подошла к дяде, заключила его в объятия и разняла руки только тогда, когда он пролил все слезы.
Закрыв глаза, императрица готовилась. Будущее пришло, и оно было кровавым и ужасным.
ГЛАВА 25
Кадберн заметил его перед наступлением сумерек – далекий отблеск света. Избранный не смог бы определить, откуда он пришел и далеко ли до него, но многолетний опыт подсказал: так могла блестеть только сталь.
Кадберн стоял на вершине восточной стены, куда они с Мэддином поднялись, чтобы проверить расположение лонггонов, когда краем глаза уловил это мерцание. Остановившись, он посмотрел на восток, за реку, но больше ничего не увидел. Впрочем, если враги сумели подобраться незамеченными так близко, значит, они действовали очень осторожно.
Ушедший было вперед Мэддин вернулся и, едва взглянув на друга, все понял.
– Далеко?..
– Около пяти миль.
– Дожидаются сумерек. Умно. Я думал, они начнут на рассвете, но, конечно, Сигни и его друзья- плутократы знают город достаточно хорошо, чтобы атаковать ночью. К сожалению, наши огнестрелы в темноте не так эффективны.
– К тому же на рассвете они будут лучше видны, – добавил Кадберн.
Принц покачал головой.
– Я слишком давно не воевал, так что генералом себя не чувствую.
– У вас есть Гос Линседд и стратег Гэлис Валера. На такую тройку можно положиться.
Мэддин вопросительно посмотрел на Кадберна. Даже учитывая, что они знали друг друга не первый десяток лет, принц не всегда мог определить, когда Избранный шутит, а когда говорит серьезно.
– Рад, что ты так думаешь. Может быть, предупредишь их, пока я закончу обход? Заодно поговоришь с Поломой.
– Где я потом найду вас?
– Останусь здесь. Кроме меня, опыта стрельбы из орудий ни у кого нет. К тому же я не хочу, чтобы киданцы думали, будто я командую Поломой.
– Рано или поздно правда выяснится.
– Несомненно, но лучше позже, когда я буду готов к этому.
Кадберн кивнул.
Солнце сползло за западный край горизонта, и на город опустились сумерки. Избранный прибавил шагу. Здесь, у экватора, ночь наступала стремительно. Враг медлить не станет, и Кадберн хотел вернуться к Мэддину еще до того, как все начнется.
– Сколько новеньких? – спросила Эриот. Арден заглянул в список.
