– Семнадцать. – Он перевернул лист и быстро произвел несложный подсчет. – Так что теперь в гильдии более двухсот человек, включая пекаря и каменщика.
– Хорошо. Два мастера.
– Три.
Арден опустился рядом с девушкой и протянул ей краюху хлеба.
– А кто третий?
– У нас теперь есть жестянщик, разве ты забыла?
Эриот промолчала и откусила изрядный кусок.
Она успела забыть о своей профессии. Чужеземный принц был прав: в колонии не требовалось ее ремесло. Как ни странно, девушка об этом не жалела. Ей нравилось работать с другими колонистами, хотя все, похоже, только тем и занимались, что строили каменные стены для защиты своего нового дома. Когда- нибудь, как надеялась Эриот, на острове начнут возводить новые дома, прокладывать дороги, осушать болота и выращивать урожай. В таком труде есть нечто достойное и важное – как, впрочем, и в любой работе, когда ее делают сообща и с душой.
Арден потряс правой рукой.
– Не привык писать. Завтра этим можешь заняться ты.
Эриот покраснела.
– Нет. Не буду я этим заниматься. Он пристально посмотрел на девушку.
– Мы должны вести записи по очереди. Кстати, помни: ты старшая.
– Я на эту роль не напрашивалась.
– Выбирали все. И проголосовали единодушно.
– Я не голосовала.
– Тебя тогда еще не приняли.
Эриот невольно рассмеялась, с удовольствием отметив, что и Арден тоже улыбнулся.
– Я не умею писать, – призналась она.
Великан смущенно посмотрел в сторону, как будто это его, а не Эриот, уличили в некоем постыдном грехе.
– Извини…
Девушка с любопытством посмотрела на Ардена.
– А где ты научился писать?
Великан сделал вид, что не слышит, сосредоточенно пережевывая хлеб. Эриот продолжала смотреть на него в упор, но он сделал вид, что не замечает ее взгляда.
Девушка работала с Арденом уже двенадцать дней, но за это время не узнала о своем напарнике почти ничего нового. Они ели рядом три раза в день, вместе ворочали камни, вместе толкали тачку, разговаривали и спорили с другими колонистами… разве что не спали друг с другом. Инстинктивно Эриот чувствовала, что в лице Ардена обрела близкого и верного друга, но при том в их отношениях не было ничего личного, интимного. Он не пускал ее в свое прошлое, не делился воспоминаниями, хотя и сумел как-то незаметно, не расспрашивая, выведать немало о ней самой.
– Ну и упрямец, – сказала девушка, вгрызаясь в черствый хлеб.
– Завтра нас перебросят на южный участок стены. Все остальные работы почти закончены.
– Старик Дидио говорит, что начальство ожидает какого-то нападения.
Арден пожал плечами.
– Я бы на твоем месте не очень-то верил всему, что болтает этот старый дурень. Однако они бы не стали тратить столько времени на стены, если бы не ожидали атаки в самое ближайшее время.
– А ты умеешь воевать? – нерешительно спросила она.
– Умею.
– Научился там же, где узнал грамоту?
– Может быть…
– Нам дадут огнестрелы?
Арден покачал головой.
– Их слишком мало. К тому же нам такое оружие просто не доверят. Думаю, кое-кому раздадут мечи и копья, а остальным прикажут не путаться под ногами.
Эриот растянулась на прохладной земле. Со стороны временной кухни, которую устроили в центре острова, доносился аппетитный запах рагу из козлятины, и в животе у девушки заурчало от голода.
– Если кто-то из наших получит оружие, надо сделать так, чтобы кое-что потом потерялось.
– Потерялось?..
– Да. Немного, конечно, чтобы начальство ничего не заподозрило. И лучше мечи, чем копья. Их труднее изготовить, но легче спрятать.
