– на взгляд наемника, дело удивительное – огромными запасами патриотизма; вот этого последнего Рендл никогда не мог понять.
Салокан так и не простил Гренде-Лир разгрома своего отца в Невольничьей войне много лет назад. Он твердо решил найти какой-то способ и отплатить соседу за это унижение. Рендл знал, что являлся одним из ключей Салокана для этой мести.
– Я не поведу на вражескую территорию войска, которое не будет полностью подчинено мне.
– Ты поступишь так, как тебе приказано, – отчеканил Салокан.
– Нет, ваше величество. Если вам нужен Линан, то захватить его могу только я.
– Я казню тебя, – обронил король, тон которого внезапно сделался мягким. – А в Океаны Травы твой отряд поведет один из твоих старших офицеров под командованием моего генерала.
– Если бы вы действительно в это верили, ваше величество, то казнили бы меня уже много месяцев назад.
Салокан попытался прикинуться обиженным, но вместо этого смог лишь сдавленно хохотнуть.
– Мы слишком хорошо понимаем друг друга. Это опасно.
– Для кого?
– Для тебя, конечно. Ведь я же король.
Салокан произнес эти слова без всякой надменности, и Рендл знал, что это правда.
– Через несколько коротких недель я уже исчезну. Тогда вам не придется беспокоиться из-за меня.
– Но ты вернешься. По крайней мере, я надеюсь на твое возвращение с принцем Линаном в качестве пленника. В конце концов, именно ради этого все и затевается.
– Нет, ваше величество, – покачал головой Рендл. – Все это затевается ради вашего вторжения в Гренду-Лир. С Линаном или без него, вы туда все равно вторгнетесь. Это королевство переживает большее замешательство и смуту, чем оно видело за четверть века. Присутствие Линана в вашей армии придает вторжению более законный вид, но это лишь политический флер. Победите или проиграете вы благодаря своей армии.
– И часть этой армии едет с тобой в Океаны Травы, что возвращает нас к нашему первоначальному пункту разногласия.
– В самом деле. Вы хотите, чтобы мое задание завершилось успехом. А я не могу допустить, чтобы во главе этого предприятия стоял какой-то гражданский сановник. Я знаю Океаны Травы, знаю четтов. А ваш генерал Тевор, как только окажется на равнинах, сразу перестанет представлять, куда надо двигаться и не узнает четта, если тот не выскочит и не откусит ему конец.
– С этим я спорить не стану.
– Но будете спорить со своим генералом?
– Полагаю, придется. – Салокан отвел взгляд. Поражение это было небольшое, и оно в основном лишь уязвляло его гордость, но он негодовал из-за него больше, чем следовало бы; король это понимал и обуздывал свой норов. Армия у него была сильна и готова к боям, но ей остро не хватало опытных командиров; он не мог обойтись без Рендла. По крайней мере, пока. Вот после того, как он разобьет Гренду-Лир и отвоюет Хьюм – и кто знает, может, даже Чандру? – можно будет и с Рендлом разделаться. Или повысить его в чине. Салокан находил, что это хороший способ привязывать к себе людей – он вполне себя оправдывал с большинством мужчин и некоторыми женщинами, покуда их не подымали слишком высоко. Нет смысла позволять им возомнить о себе невесть что; подданные не должны заноситься мыслью выше отведенного им шестка – и определенно не выше шестка самого Салокана.
Король встал, собираясь уходить. Рендл поднялся вместе с ним.
– Не хочешь пойти со мной навестить генерала?
– О, уверен, вы с этим справитесь, – натянуто улыбнулся Рендл.
– Несомненно, – кивнул Салокан. – И все же, мне думалось, ты хотел бы увидеть лицо Тевора, когда я сообщу ему новость.
Рендл покачал головой.
– Я не питаю к нему злобы.
«Пока», – подумал Салокан.
– Как скажешь. Завтра мы встретимся вновь.
Рендл хотел спросить, зачем, но подумал, что на сегодня он и так достаточно испытывал судьбу в разговоре с королем.
– С нетерпением жду этой встречи.
– Вон пограничный столб. – Прадо показал на тонкий красный шест на обочине дороги. – Мы вступаем в Хьюм. Еще три недели – и мы будем на границе, там отряд сможет отдыхать, пока не начнется оттепель.
Фрейма и Сэль кивнули, не столько приободренные тем, что добрались наконец до Хьюма, сколько угнетаемые мыслью о еще трех неделях похода в таких условиях. Последние два дня шли сильные снегопады, а температура была достаточно низкой, чтобы снег оставался на земле. При месящих его двух с лишним тысячах людей и лошадей дорога по-прежнему походила на топь, только обочины сделались потверже. И все же по ночам становилось страшно холодно, а утром отряд было трудно снова привести в движение.
«После этаких мытарств кампания покажется им легкой», – подумал Фрейма, но в данный момент его это мало утешало.
Он посмотрел на небо и поморщился при виде темнеющих туч. К ночи выпадет снег. Если он выпадет
