— О, вскоре мы привыкли. И потом, рядом всегда были Сэм и его родители: они никогда не изменяли нашей дружбе. Когда умер отец, мать стала… не знаю, как и сказать. Она стала жить только работой. Это было что-то маниакальное. Именно тогда Чеда и меня, по сути, воспитывали Редвинги. Мы больше жили в их доме, чем в собственном, вплоть до кончины мистера и миссис Редвинг.
— Должно быть, ты уже была вполне взрослой тогда.
— О, да. Мне было двадцать, а Чеду — шестнадцать лет. В том году умерла и наша мать, и я решила продать ее дело и переехать в Англию. Сэм сказал, что присоединится к нам, и он купил этот дом на деньги, унаследованные от родителей, а затем ринулся в бизнес.
— Мне неизвестно, какого рода бизнесом он занят.
— Это и неудивительно, Кейси. В некотором роде Сэм остался индейцем, в других отношениях он очень похож на типичного американца: он полон идей и энтузиазма; он много работает и не страшится риска. Думаю, в Вест-Индии он искал залежи гуано. Это очень ценное удобрение, после поездки в Перу ему удалось сделать капитал на продаже гуано.
— В таком случае он довольно богатый человек, наверное.
— Смотря в каком смысле. Сэм никогда не был бедным, но когда у него есть капитал, то он сейчас же вкладывает его в бизнес. Если предприятие удачное, он распродает его и вырученные деньги вкладывает во что-то новое; если неудачно — он загорается новой идеей и начинает все сначала. А теперь, что нам осталось сделать?
— Ничего. Мы сделали все, что могли. Осталось накрыть на стол — и можно идти прихорашиваться.
Когда мы накрывали на стол, мне вдруг пришла в голову мысль.
— Лайза, скажи, когда здесь находится Сэм, а Чед всю ночь играет в клубе, тебе не бывает неловко? Я имею в виду, что люди так предвзято относятся к одинокой женщине.
В ее голубых глазах зажглись озорные искорки.
— У нас с самого начала здесь была репутация богемы, дорогая, и это оказалось даже полезным: ведь люди ожидают от богемы шокирующего поведения. По правде говоря, мы не придаем этому большого значения. Сэм относится ко мне как к сестре, и нам казалось вполне естественным поселиться втроем. Не знаю, что там думают соседи, и мне нет до этого дела. Формально мы с соседями ладим, а чтобы близко подружиться, у меня всегда не хватало времени. Священнослужители здесь — удивительно милые люди. Но я думаю, что они не подозревают за нами ничего дурного; а поскольку полагают, что люди богемы должны порождать скандалы, они даже немного разочарованы.
Я рассмеялась.
— О Боже, они будут еще более негодовать, когда узнают, что теперь здесь две женщины, которые будут опекать друг друга.
В шесть часов мы поехали в мюзик-холл Бэрнард. Я чувствовала, что Чед разгадал запланированный сюрприз, однако сделал изумленный вид, когда мы присоединились к веренице людей, направлявшихся в театр. То была жизнерадостная и очень разноликая толпа: уличные торговцы и моряки; горничные и их ухажеры; хозяева магазинов с женами и отпрыски дворянства.
Все жаждали развлечений, все хотели посмеяться над комедиантами и пролить слезу над певцами баллад.
Представление, в котором было много шума, веселья, временами вульгарного, все же в своем роде было искусством, и я насладилась им всласть. Одна артистка пела и танцевала в костюме матроса. Лайза очень повеселила меня, когда толкнула локтем и пробормотала:
— А ты не одинока, Кейси!
Мы обе покатились со смеху.
Как только мы приехали домой, я попросила Лайзу с Чедом посидеть вместе у камина и поболтать за рюмочкой черри, пока я завершу приготовление обеда. Я нервничала, гадая, как все удастся, поэтому мне хотелось побыть в кухне одной. Менее чем через час я пригласила их к столу.
Мне показалось, что каплун чуточку пережарился, но Чед и Лайза уверили меня, что предпочитают именно такого, и от души хвалили меня. Я заранее купила лед для охлаждения шампанского. Чед с громким хлопком открыл бутылку и разлил по бокалам пенящееся золотистое вино. Настал момент торжества. Я выпила полтора бокала и почувствовала, как земля поплыла под ногами.
Позже, когда я подала кофе, настало время подарков. Лайза подарила брату кейс с серебряным замком. Я узнала о дне рождения лишь за неделю, однако долго думала, что подарить. У меня все еще хранились два соверена, которые дал мне Сэм Редвинг — но я собиралась вернуть ему их. Вместе с еженедельной платой за работу экономки я получала один фунт для личных расходов. Когда Лайза впервые объявила мне об этом, сумма показалась мне слишком большой. Однако мой протест оказался тщетным. Я знала, что, если я куплю слишком дорогой подарок, Чед будет смущен. Поэтому я купила джентльменский носовой платок из тонкого дорогого льна и полночи на нем вышивала инициалы Чеда.
Поднося подарок, Лайза опустилась на колено перед Чедом, словно одалиска перед султаном. Он рассмеялся.
— Не слишком убедительно, дорогая моя. Кейси известно, что старшая сестра держит меня под каблуком.
— Не называй меня старшей, дорогой, — сказала Лайза, вставая. — Это слишком суровая правда.
— Чепуха.
Он развернул сверток и воскликнул от восторга, а затем встал и нежно поцеловал Лайзу.
Может быть, оттого, что выпила шампанского, я последовала примеру Лайзы, сделала глубокий реверанс и поднесла Чеду маленький сверток.
— Спасибо, Кейси, но вы не должны были делать этого, — улыбнулся он. — Посмотрим… — Он раскрыл сверток, осмотрел с явным удовольствием развернутый платок и вышивку и поблагодарил меня.
— Бога ради, поцелуй же девушку, братец, — нетерпеливо проговорила Лайза. — В конце концов, она теперь член нашей семьи.
Я покраснела до корней волос. В тот момент была на Лайзу очень сердита. Чед вскинул голову и поглядел на меня из-под опущенного века: я не могла определить, насмешку или нежелание вижу в его взгляде. Он усмехнулся, будто решившись, взял меня за руки, наклонился и поцеловал: сначала в одну щеку, затем в другую.
— Вы подарили мне чудесный день рождения, Кейси, и я очень рад, что вы теперь с нами, — сказал он.
— Довольно официально, но, возможно, ты лучше справишься с этим в следующий раз, Чед. А теперь, в качестве особого подарка мы с Кейси пойдем в гостиную, а тебя оставим здесь — посидеть, выкурить сигару и допить шампанское. Но не более двадцати минут, а затем начнем играть в ма-тзянг. Пора научить играть в нее Кейси.
— О, но я уже умею! — воскликнула я. — Меня научил Дэниел. Он сам сделал фишки, вырезав на них драконов, символы времен года, ветров и цветов. Вы имеете в виду эту игру?
Лайза и Чед, переглянувшись, улыбнулись.
— Ты — просто нежданное сокровище, дорогая, — сказала Лайза. — Кто бы мог подумать, что англичанка из Вест-Индии знает, как играть в китайскую настольную игру. Сэм будет в восторге.
Она взяла меня за руку, и мы пошли в гостиную, оставив Чеда с сигарой и шампанским. Закрыв дверь, Лайза сказала:
— Я была бестактна, попросив Чеда поцеловать тебя, прости меня.
Я покачала головой и улыбнулась.
— Я была шокирована, но злиться на тебя я не могу.
— Скажи, тебя это расстроило? Я имею в виду, тебе было неприятно, когда Чед поцеловал тебя?
Я подложила в камин полено и поглядела на нее с изумлением:
— Нет, почему же… Это было… это было приятно и очень по-дружески.
Она уселась в кресло со вздохом облегчения.
— Это великолепно. Видишь ли, я сделала это импульсивно, потому что очень беспокоюсь за тебя.
