— Долгов?
Он надвинул шляпу на лоб, чтобы скрыть выражение глаз, и пришпорил лошадь. Я повернула вслед за ним лошадь и догнала его уже тогда, когда выражение лица его стало вновь бесстрастным.
— Долгов, — повторил он. — Когда мой отец стал банкротом и был обвинен по суду, мать проработала всю оставшуюся жизнь, чтобы выплатить долги кредиторам. За пятнадцать лет своей работы она едва ли отдала сотую их часть. Перед ее смертью я пообещал возвратить все долги.
Я коснулась его руки.
— Не говори об этом, если это тебя так расстраивает, Чед. И прости меня, это я затронула эту тему.
— Нет, Кейси, нет. Здесь нет твоей вины, и, по правде говоря, я рад случаю объяснить тебе наши издержки и наш образ жизни. Я знаю, что Лайза не могла тебе многого рассказать обо мне, потому что полагает, что это мое дело, но я решил, что теперь самое время.
— Только если ты хочешь рассказывать об этом, Чед.
— Я хочу, хотя больше почти не о чем рассказывать. Я видел, как мать трудилась, будто рабыня, всю свою жизнь, пока не умерла, когда мне было шестнадцать. Перед смертью я дал ей два обещания: первое, что я никогда не оставлю попыток восстановить доброе имя отца; второе — что я буду выплачивать долги кредиторам. Мы с Лайзой переехали в Англию, и в последующие годы едва могли свести концы с концами. Но однажды у меня появилась возможность оставить на некоторое время Лайзу и вернуться в Гонконг и Шанхай.
— А Лайза жила одна? — спросила я.
— Да. Тогда, кажется, Сэм был в Новой Гвинее. Потом он приехал ко мне в Шанхай.
— А почему ты вернулся, Чед?
— Вернулся, чтобы выследить двух свидетелей, которые дали ложные показания против моего отца. Один из свидетелей умер. Другой исчез за границей, когда вышел на свободу.
— И этот другой был Дэниел. Он так никогда и не простил себе лжесвидетельства.
— Знаю. Знаю и о том, что его вынудили на лжесвидетельство угрозы тонга в отношении его матери: он все это описал в своем признании. Я провел в Гонконге и Шанхае год, и мне ничего не удалось. Перед отъездом в Англию я нанял агента-китайца в Гонконге для того, чтобы он проследил путь Ма Хо — Дэниела и выяснил его настоящее имя. Мне нужно было сделать это раньше. У моего агента был острый ум: он проследил путь матери Дэниела в Макао, а затем перечитал письма, приходившие с Ямайки каждый год. Он послал мне эту информацию. Вот так я оказался на Ямайке.
Мы взбирались по крутому склону холма Обсерватории.
— Итак, ты нашел Дэниела, он передал тебе свое признание — и это означало, что ты исполнил свое первое обещание. Я рада за тебя, Чед, но и боюсь одновременно. Когда мы встретились позже на бегах, Оливер сказал, что ты — опасный человек.
Он изумленно взглянул на меня.
— Думаю, он преувеличивал.
— Я не уверена. Ведь Джозеф вел себя при встрече с тобой так, будто ты был Барон Сэмеди, Король Мертвых.
— Ах да. Он еще делал знаки против зомби, я вспоминаю.
Когда мы взобрались на вершину, я спросила:
— Чед, когда тебе удастся выполнить твое второе обещание? Я имею в виду, выплатить долги?
— Это трудно сказать. Я выплачиваю пять процентов ежегодно — и на это идет почти половина моего дохода.
— Половина? Я ничего не понимаю.
— Это очень просто, Кейси. Я должен пятьдесят тысяч фунтов.
13
Я была потрясена услышанным, наши лошади послушно шли рядом. Сумма была слишком велика для моего воображения. Чед небрежно сказал:
— Долг был гораздо больше, когда я принял его на себя. В настоящее время мне нужно изыскивать две тысячи пятьсот фунтов ежегодно для выплаты процентов. Примерно такая же сумма остается на оборот капитала.
Я была совершенно невежественна относительно операций такого масштаба капиталами.
— Это… это значит, что тебе понадобится двадцать лет, чтобы отдать долги полностью?
— Не совсем. Поскольку долг уменьшается, уменьшается и ежегодный процент с него, что означает: с каждым последующим годом я буду выплачивать все большую часть капитала.
— И все равно это ужасно, Чед…
— Именно так говорит Лайза. Вернее, говорила. Теперь она смирилась.
— А Сэм разве не может помочь тебе?
— Дорогая Кейси, нет смысла занимать денег у своего друга, чтобы отдать кредиторам — да, честно говоря, авантюры Сэма ни разу не принесли ему большого дохода. Он вечно мечтает войти вместе со мной в какое-то дело и за одну ночь обогатиться, но я не питаю таких надежд. Я слишком осторожен, чтобы вкладывать свои надежды в предприятия Сэма.
— Думаешь, игра — это надежный способ вкладывания денег?
Он усмехнулся.
— Для меня это подходящий способ. Ты знаешь, наверное, что китайцы — прирожденные игроки, но мне случалось выигрывать у них карманные деньги, еще когда я был мальчишкой. Когда я вернулся с Дальнего Востока, я решил, что компетентен лишь в этой профессии. Лайза ссудила меня деньгами на приличный костюм и на то, чтобы подкупить пару скаредных членов дворянского клуба: они рекомендовали меня в хороший клуб, и вот я стал джентльменом. Некоторое время вращался в компании, чьи ставки за игорным столом были мне по карману. Так я накопил достаточно средств, чтобы играть по-крупному с более богатыми людьми.
— Ставки очень высоки?
Он пожал плечами.
— В вист я обычно играю на ставку пять фунтов в трик и пятьдесят — в робер. На этом уровне можно выиграть или проиграть сотню-две за вечер. В покере есть три разновидности: длинный покер, начало вслепую и в ставки.
— Для меня это звучит как иностранный язык.
— Да, полагаю, что так. Покер — это игра, в которой я выигрывал, бывало, по тысяче за один вечер, а также терял по пятьсот, когда шла плохая карта. Но в длинной игре удача никогда не сможет переиграть хорошую память на карты и расчет.
Мы выехали на вершину холма и двинулись к калитке, которая вела к пустоши Блэкхит. Помолчав, Чед сказал:
— Твои брови прямо-таки сошлись на переносице. О чем задумалась, Кейси?
— О… может, лучше не говорить.
— Почему же?
— Ты можешь подумать, что я осуждаю тебя.
— А ты не осуждаешь?
— Нет.
— В таком случае, я не подумаю так.
— Ну, я думала, что это стыдно: тратить так много времени на то, что не приносит удовлетворения. Это все равно, что жить впустую.
— О, с этим я согласен. Не пойми меня неправильно, я нахожу свое занятие хорошим стимулом к жизни. Есть удовольствие в том, чтобы эксплуатировать свои мыслительные способности, и мне доставляет удовольствие игра. Но ты совершенно права: это бесцельная жизнь, это ее прожигание. К несчастью, для
