Ненавижу, если я чего-то не знаю.
На секунду я потеряла дар речи.
– Ох, нет. Я понимаю, что вы чувствуете, но, мисс Джейн, не мне вам объяснять.
– Нет, вам, – непререкаемым тоном возразила она. – У меня нет матери. Мэтти не годится. Да знаю я, вы вся такая правильная и непременно захотите попросить разрешения у папа, так? Хорошо, я сама его спрошу.
В первый раз за все время Джейн по-дружески мне улыбнулась.
– Увидимся за обедом.
Она ушла, а я осталась, не зная, то ли мне радоваться, то ли огорчаться, то ли еще что-нибудь. Неожиданно я поняла, что больше всего боялась, как бы Мэтти не стала относиться ко мне хуже, но, слава Богу, ничего из случившегося сегодня не дойдет до ее ушей. Джейн дала мне слово, а на ее слово можно положиться.
Я надела свежее платье, причесалась и пошла к Мэтти, которая горела желанием узнать, как прошла прогулка. Я с удовольствием рассказывала ей о прибрежных красотах, ни словом не упомянув разыгравшуюся на корабле драму.
Ни в гостиной, ни в столовой Джеральд ни разу не поднял на меня глаза и ни разу не заговорил со мной. Мэтти даже испугалась.
– Господи, что это вы ковыряетесь в тарелке, мастер Джеральд? На вас не похоже. Вы случаем не заболели? У вас нет температуры? Только еще не хватало, чтобы вы простудились!
– Не надо, Мэтти, – совсем не так резко, как обычно, сказал Себастьян Райдер. – Если мальчик заболел, это скоро станет ясно, если нет – то нет. Чем ты сегодня занималась, Джейн?
– Думала, – ответила она. – Читала и думала. Сначала прочитала утренние газеты, потом посидела в библиотеке, а потом пошла в сад подумать.
– О чем?
– Где вам лучше строить новый завод, папа.
Себастьян Райдер улыбнулся.
– И где же?
– Пока не знаю. Надо принять во внимание возможные изменения. По-моему, лучше подождать и посмотреть, добьются либералы победы в следующем месяце или нет.
– Я тоже так думаю.
После обеда мы с Мэтти и Джейн сидели в гостиной, а Джеральд отправился в музыкальную комнату. Чуть погодя я поднялась наверх за книгой и, услышав, как он играет что-то бурное, подумала, не пойти ли мне к нему, как я делала всегда, но решила, что надо дать ему время самому побороть снедавшую его ярость.
За несколько минут до половины десятого мы услыхали дверной колокольчик. Джейн подняла голову от тетради, в которой что-то писала, и спросила:
– Господи, это еще кто?
– Наверно, сэр Джон Теннант, – сказала я. – Ваш папа назначил ему это время.
– Сэр Джон Теннант? – не поверила Джейн и оглянулась на Мэтти. – Очень странно.
– Нас это не касается, мисс Джейн, – постаралась урезонить ее Мэтти.
– Да-да-да-да. А почему бы мне не полюбопытствовать? Вы же сами знаете, как папа ненавидит этого человека, и сам же приглашает его сначала на прогулку по реке, а потом даже домой. Что-то он задумал. Он мне всегда обо всем рассказывает, а об этом ничего не сказал. – Джейн посмотрела на меня: – Ханна, вы ничего не знаете?
– Ничего, мисс Джейн.
– Ну, ладно.
И Джейн вернулась к своим делам.
Через четверть часа я извинилась и пошла спать, но, едва приблизилась к кабинету Себастьяна Райдера, как дверь распахнулась и из нее вышел сэр Джон Теннант, так сжимавший в руках палку, словно с трудом удерживался, чтобы не ударить кого-нибудь. Губы у него были крепко сжаты, глаза полыхали яростным огнем. Себастьян Райдер шел за ним следом со словами:
– Позвольте, сэр Джон, я сам провожу вас. Казалось, еще немного, и он рассмеется, но не потому, что увидел или услышал что-то смешное, а от невыразимого удовольствия. Сэр Джон, ничего ему не отвечая, шел к двери, но, увидав меня, замер на мгновение. Мне стало холодно под его ненавидящим взглядом. Однако через секунду он отвел глаза и продолжил путь.
В своей комнате я переоделась на ночь, расчесала волосы, завязала их ленточкой, почистила зубы. Я знала, что после такого дня мне будет трудно заснуть, поэтому я присела за журнальный столик почитать газету и учебник, чтобы приготовиться к завтрашним занятиям.
Вскоре я услышала шаги Мэтти и стук ее двери. Углубившись во французскую пьесу, которую я взяла посмотреть, не пригодится ли она для занятий, в «Le Misan trope» Мольера, я оторвалась от нее только в одиннадцать, положила книгу и направилась к кровати, на ходу снимая пеньюар. Я была спиной к двери, но услыхала, как она скрипнула. Мгновенно повернувшись, я с удивлением увидела Джеральда. Он был без галстука и сюртука. Закрыв за собой дверь, он стоял передо мной бледный, трясущийся и с широко открытыми глазами.
Мне пришлось вновь надеть пеньюар. Подумав, что он заболел, я направилась к нему.
– В чем дело, мастер Джеральд? Вы плохо себя чувствуете? Я позову Мэтти...
