– Дальняя родственница. Он мне разрешил пожить в его комнате.
– Ох, уж и благодарны мы тебе! Заколебал твой родственник уже всех, если честно. Глядишь, может, выйдет из психушки и остепенится, – радостно воскликнула женщина. – Как звать-то тебя?
– Алевтина, – вяло доложила Мишель, как загипнотизированная глядя на сыр. Сыр, сыр, сыр… Как же ей хотелось сыра!
– Хорошее имя, а меня зовут Катерина. Супруга Михаилом кличут.
– Очень приятно, – отозвалась Мишель, практически теряя сознание от вкусных запахов еды.
– Во-во, и нам тоже приятно. Да ты садись, Алевтина. Сядь, позавтракай с нами. Познакомимся поближе. Мишка, табуретку от крошек отряхни! И чеши портки надень, не позорься. Видишь, девушка перед тобой приличная, хоть и родственница нашего соседа-алкаша.
– Покорно благодарю, – пискнула Мишель и как подкошенная рухнула на предложенную табуретку. Катерина тут же метнулась к шкафчику с посудой, достала тарелку и поставила перед француженкой. Через секунду на столе стояла шипящая сковородка, только в ней был не омлет, а поджаренные спагетти, залитые соусом, и рубленые бифштексы. Еще через секунду на тарелке Мишель лежала внушительная горка этих самых спагетти, щедро посыпанная тертым сыром, и большой бифштекс с поджаренной хрустящей корочкой.
– Налегай, – подбодрила ее Катерина. – Все свежее, вчерашнее. После дня рожденья осталось.
– О, я вас от души поздравляю, – с жаром откликнулась Мишель.
– Меня-то чего поздравлять! – рассмеялась Катерина. – Не у меня день рожденья был. В кафе я работаю, официанткой. Назаказывали гости – незнамо скока! Осталось вот. Ты ешь, ешь. У нас шеф-повар спагетти «Болоньез» шикарно готовит. И котлеты хорошие, из чистого мяса, без сои. Поди, я не слепая! Вижу, что голодаешь, воду второй день цедишь, одни глаза остались. Хочешь, пристрою тебя к нам? Коллектив у нас хороший, дружный. И правильно сделала, что ушла. Поколачивал небось тебя?
– Кто?! – ошеломленно спросила Мишель, набралась смелости и сунула в рот вчерашние свежие спагетти. Ничего вкуснее в своей жизни она никогда не пробовала. Желудок с ней согласился и довольно заурчал.
– Красавец твой белобрысый, вот кто. Муж, да?
Мишель судорожно кивнула и запихнула в рот кусок котлеты.
– Эх… долюшка наша девичья тяжкая, – вздохнула Катерина. – Я ведь, когда тебя увидела, сразу поняла, что ты от мужа сбежала. А такой с виду респектабельный мужчина, на глазастой машине катается, а тиран. Так что, спросить у шефа про тебя?
– Спасибо вам, Катя, но я уже нашла себе работу, – мягко улыбнулась Мишель. – А муж мой – не тиран. Мы просто немного повздорили и решили пожить отдельно.
– Как знаешь. Кофе будешь? – спросила Катерина.
– С удовольствием, – улыбнулась Мишель. Катерина приготовила большую кружку кофе, щедро засыпала туда полсахарницы, налила молока и поставила перед мадемуазель Ланж:
– Ну все, побегла я на работу. Опаздываю. А ты доедай, допивай, тарелку и чашку только за собой сполосни после, иначе меня соседи со свету сживут. Мой ни в жисть не помоет. Слабый он у меня. В депрессии пребывает. С работы слетел, новую найти не может. Все на мне. Ношусь, как чумовая, с утра до вечера с подносами, спину надорвала, ноги болят. Но я большего и не заслуживаю. Рылом не вышла. А ты – заслуживаешь! Дай бог тебе счастья.
– И вам…
Катерина ушла, прихватив с собой сковородку, чистую тарелку и вилку. Пошла кормить своего мужа, который направился за штанами и не вернулся, с грустью подумала Мишель, вздохнула пару раз, огляделась по сторонам и набросилась на еду: котлета и спагетти исчезли с тарелки мгновенно. Сыто икнув, мадемуазель Ланж выпила до дна приторный кофе, помыла посуду и, тяжело ступая, направилась в свою каморку – спать. Мишель уснула мгновенно, с ощущением, что в данную минуту она – самый счастливый человек на земле. Никогда в жизни ей не было так хорошо и спокойно.
Выспаться, однако, не получилось. Явился ее белобрысый красавец и тиран. Как обычно, в плохом расположении духа. Как обычно, недовольный и злой.
– Собирайтесь. Хозяйка галереи договорилась, и нас милостиво согласились принять в загородной резиденции живописца Андрона Петровского.
– Боже, Андрон Петровский! Неужели его действительно так зовут? – вздохнула мадемуазель Ланж.
– Имя – это всего лишь условность. Переодевайтесь, – скомандовал Константин и деловито полез в свой портфель.
– Другой одежды у меня нет, – разозлилась Мишель. – И вы это прекрасно знаете, Константин!
– Знаю, поэтому купил вам одежду и обувь по дороге. Надеюсь, это ваш размер. – Мазин вытащил несколько красочных свертков и бросил их на диван. Из одного пакета выпала на пол изящная замшевая туфелька.
– Зачем вы это сделали? К чему все эти глупости? Какая разница, в чем я одета? Вас никто не просил. За кого вы меня принимаете? И потом, вы могли промахнуться с размером. А если эти вещи мне не подойдут?
– Прекратите кудахтать! Одевайтесь. Подойдут, не подойдут! Это светское мероприятие, мадемуазель, и нужно выглядеть сообразно ситуации. И потом, неужели вам не хочется произвести приятное впечатление на своего виртуального друга? – Он смотрел на нее в упор и ждал ответа.
Его взгляд жалил больнее пчелы. У Мишель заныло сердце. Да что с ним такое? На мгновение ей показалось, что Мазин ненавидит ее. Но за что? Что она ему сделала такого плохого? Всего лишь высказала мнение по поводу его картин. Кто же виноват, что у него такое болезненное самолюбие?
– Пусть будет по-вашему, после я оплачу все ваши издержки, – уступила она. – Надеюсь, из-за этой
