улицу.
– А чаво полуношничаешь? – поинтересовалась бабка.
– Бессонница, – объяснила Аля. – Ты меня прости, Прокопьевна, ради Христа, что разбудила.
– Да чаво уж там, при моих-то годах спать, только время даром терять, – подобрела старушка.
– Тогда, может, чайку попьем? – предложила Аля, с надеждой глядя на ружье. Двустволка ласкала глаз и успокаивала нервы. Ради этого можно было стерпеть бесконечные нудные рассказы Прокопьевны о детстве, юности, детях, внуках, правнуках, мужьях, болячках и царском режиме.
Прокопьевна, к счастью, согласилась погостевать и протиснулась вместе с ружьем в дом.
Глава 8
Единение с природой
Ухабистая проселочная дорога плавно пошла в гору, затем резко оборвалась вниз, и, как по волшебству, прямо перед глазами разлилось широкое озеро, окутанное утренним туманом.
Клим резко затормозил на середине холма, дернул до упора ручник, вышел из машины и глубоко вдохнул полной грудью влажный воздух раннего летнего утра, насквозь пропитанный густыми запахами скошенных полевых трав, прелых водорослей, молодого камыша и озерной воды…
Да, они не прогадали, что приехали именно сюда, – озеро было прекрасно, загадочно и величественно.
До базы оставалось рукой подать, но Клим медлил. Время близилось к четырем утра, и ему хотелось отсюда, с возвышенности, увидеть восход солнца и уловить тот момент, когда природа начнет пробуждаться ото сна и озеро заиграет по-иному в мягких утренних лучах рассвета.
– Приехали, что ли, уже? – громко зевая, прокряхтел с заднего сиденья Заболоцкий, высунув свою заспанную опухшую физиономию в окно – нахал уснул сразу же, как только они выехали из Москвы, и продрых без зазрения совести все семь часов пути.
– Блин, Заболоцкий, заткнись, – шепотом попросил Клим, задумчиво глядя вдаль. А там, у горизонта, небо на глазах светлело, из-за неровных верхушек заспанных елей медленно выплывало молочно-розовое теплое солнце, и в его пока еще размытых мягких лучах нежно таял пушистый туман.
– Понял, улыбаюсь… – мерзким шепотом откликнулся Заболоцкий. Еле слышно открылась дверца машины, по траве зашуршали шаги, что-то взвизгнуло, послышалось характерное журчание и выдох облегчения.
– Елки-палки, Заболоцкий, ну я же просил, – печально вздохнул Клим.
– Старался, Клим, но тише писать я не умею, – заржал Петр и сбил Климу весь романтический настрой.
База пряталась в лесном массиве на берегу озера. Дорога сначала шла вдоль берега по полю, затем через лес, но оказалась вполне сносной. Спустя десять минут они уже были на месте и с удивлением разглядывали высоченный забор и массивные металлические ворота со звонком и камерой слежения. Было такое ощущение, что они приехали не на рыболовную базу, а на блок-пост воинской части.
Так рано их явно не ждали. Ворота распахнулись лишь через пятнадцать минут, и хмурый, неулыбчивый бородатый мужик в защитной гимнастерке и галифе пропустил их машину на территорию.
Внутри было чисто, уютно и подозрительно тихо. Отдельная стоянка для машин, мощенные природным камнем дорожки, специально оборудованное место для пикника, барбекю, большой стол под тентом, лодочный причал, несколько мостков, удобных для ловли рыбы с берега. В общем, для рыбалки все было предусмотрено.
Места для проживания на базе были спроектированы по принципу таунхаусов: несколько деревянных домиков-блоков с отдельными входами, соединенных между собой боковыми стенами. И только один дом, большой, рубленый, похожий на сказочный терем, стоял в стороне, вдали от прочих построек.
Мужик представился Николаем, помог занести вещи в коттедж, деловито показал, где что находится. Домик компактно вмещал в себя прихожую, две спальни, гостиную с камином, небольшую кладовку, оборудованную специально для хранения рыболовных снастей, и ванную с туалетом. Интерьер особой изысканностью не отличался: все предельно просто, но уютно. Стены, обшитые вагонкой, тяжелый стол из мореного дуба, лавки вместо стульев, простенький велюровый диван, льняные занавески на окнах. Приятно пахло дровами, распаренными банными вениками и медом. На отдельном столе-тумбе стояли электрический самовар на подносе, большие керамические кружки с рыболовными мотивами, пузатая сахарница и пачка цейлонского чая; поблизости урчал небольшой холодильник. Пожалуй, единственное, что портило интерьер, – это медвежья шкура со зверским оскалом, которая висела на стене гостиной.
– А где же плита? Как мы готовить будем? – привередливо разглядывая внутреннее убранство жилища, поинтересовался Заболоцкий.
– Не предусмотрена. У нас полный пансион. Завтрак вам будут доставлять в номер. Обед тоже. А ужинать вы будете в доме хозяина. Он хочет, чтобы гости проводили вечера с ним, – сухо сообщил Николай. – Кстати, вы первые наши посетители, и сегодня вечером по этому случаю вас ожидает праздничный ужин.
– Какой еще, на фиг, праздничный ужин, мы отдыхать приехали! – возмутился Заболоцкий. – И вообще, что значит – хозяин любит, чтобы гости проводили вечера с ним? А если мы не захотим?
– Придется, – равнодушно сказал Николай, чем ввел Клима в легкое замешательство.
– Как это? Что значит – придется? – в свою очередь возмутился Клим.
– Отдыхать с дороги будете? Или сразу начнете? – вместо ответа поинтересовался Николай. – Как раз время подходящее. Хочу предупредить: рыба здесь капризная и ленивая, просыпается поздно, брать начинает только часам к шести. Озеро к этому времени как раз прогреваться начинает. Вода ледяная. Все дело в холодных подводных ключах. Да и озеро очень глубокое, с серьезными перепадами глубин, в некоторых местах глубина достигает двадцати пяти метров…
– Сикоко-сикоко??? – обалдел Заболоцкий.
