— Раньше, монсеньор, на такой вопрос я бы с уверенностью ответил, что миледи ни для кого не делает исключений, но сейчас… я почти не сомневаюсь в том, что вы будете пользоваться особыми правами.
Слова Журдена неприятно подействовали на Луп.
«Он не сомневается, что миледи выйдет за меня замуж, — сделал для себя не очень утешительный вывод Луи. — Однако рано сдаваться, битва ещё впереди».
— Кстати, о миледи. Вы не сочтёте за труд передать ей мою просьбу?
— Всё, что угодно, монсеньор!
— Я хочу поговорить с моей будущей невестой и, если возможно, сегодня!
Журден поклонился Луи.
— Я немедленно передам миледи вашу просьбу. В два часа у нас обед, но если вас не устраивает время…
— Вполне устраивает, — отозвался Луи.
— Хорошо, — Журден взялся за ручку двери, — монсеньор, вы не представляете, как все мы рады вашему приезду.
Луи подозрительно прищурился, провожая взглядом Журдена.
«С чего бы это, — беспокойно подумал Луи, — возможно, им жаль её. А если я прав, следовательно, у неё есть недостатки. Возможно, физические недостатки… нет, нет, не может быть», — Луи погнал эту мысль от себя, но она почему-то отложилась в его голове.
Оставшись один, Луи радостно потер руки. У него появлялись друзья, а значит, дело, которое он задумал, становилось гораздо проще воплощать в жизнь. Сбросив сапоги, Луи с наслаждением растянулся на кровати. Он стал размышлять о предстоящей встрече со своей будущей невестой. Самое важное, думал Луи, произвести плохое впечатление на нее. Понять, что ей не нравится, и делать именно это. Возможно, ему удастся сделать так, что она отвергнет его. Во всяком случае, он на это надеялся.
— О чем думаешь? — спросил вошедший де Валиньи. Он бесцеремонно уселся в кресло и, закинув ногу на ногу, устремил вопросительный взгляд на друга.
— Размышляю над тем, как с первой встречи создать дурное впечатление о себе.
— Бедняга, — рассмеялся де Валиньи.
— Перестань смеяться! — раздраженно бросил де Сан-сер. — Ты здесь затем, чтобы помочь. Распускай обо мне гнусные слухи по мере своих возможностей.
— Боюсь, они и без моей помощи все знают. Вряд ли я смогу добавить что-то новое!
Возникло молчание, которое нарушил де Сансер.
— Думаешь, я смогу отвертеться от брака?
— Возможно! Если твоя невеста хоть немного похожа на ту девицу, которую ты повстречал.
— Не напоминай о ней! — де Сансер поморщился.
— А мне она понравилась, — заявил де Валиньи, — она необыкновенно хороша, даже в Париже я не встречал таких женщин.
— Я тоже, — не скрывая иронии, произнес де Сансер, — воистину редкое создание. Один язычок чего стоит.
Они продолжили разговаривать, время от времени возникала легкая перепалка.
Ровно через час после своего ухода Журден вновь появился в комнате.
Журден пригласил их на обед, а заодно сообщил, что миледи также будет присутствовать на обеде. Наступил решительный момент. Де Сансер и де Валиньи последовали за Журденом в столовую. По пути Валиньи передумал обедать и вернулся обратно в комнату. Он решил, что будет благоразумно не мешать первой встрече Луп с невестой.
На длинном столе лежали три прибора. Один Журден велел убрать. Миледи не было. Де Сансер уселся на стул и попросил подавать обед. Через минуту перед ним стояла благоухающая тарелка с супом. Де Сансер почувствовал, что сильно проголодался. Он без промедления принялся за пищу. Он провёл в столовой около четверти часа. Произошла смена блюда, когда…
В столовую вошла женщина в черном платье. Лицо было закрыто вуалью. Луи мгновенно оценил взглядом знатока стройные контуры женского тела.
«А неплохо бы с ней размяться в постели, — подумал было Луи, но тут же одёрнул себя, — ты что, не в своём уме? Тогда уж точно придётся на ней жениться. Ну нет, с кем угодно… только не с этой девицей. Хотя надо признаться, что опасения по поводу её физических недостатков… были совсем напрасными. Король не так плохо ко мне относится, как я полагал».
Последняя мысль принесла некоторое успокоение в душу Луи. Однако время идёт, а он всё ещё не заговорил со своей будущей невестой. Тьфу… слово-то какое отвратительное.
Луи толкнул стоявшего рядом Журдена.
— Это она?
Журден кивнул головой.
— Миледи, — изобразив радостный вид, но не вставая со своего места, сказал Луи, — счастлив познакомиться с вами. Прошу вас, садитесь, — он указал на стул рядом с собой.
Генриетта встала напротив него, возле стола. Из-под вуали она внимательно следила за бесцеремонным поведением графа. Наглость графа, равно как и явное неуважение, бесила Генриетту едва ли не больше полученных пощёчин.
— Благодарю за приглашение, — не скрывая сарказма, ответила Генриетта, — но я привыкла есть стоя.
Казалось, этого мерзавца ничто не могло смутить. Луи пожал плечами.
— Вы уж простите, миледи, я привык обедать сидя! — Луи с видимым удовольствием переключил внимание с Генриетты на лежавшую перед ним пищу Не оставалось и малейшего сомнения в том, что для него предпочтительней в данную минуту. Однако чуть позже он вновь устремил на неё притворно радостный взгляд и обратился с вопросом к Генриетте:
— Позвольте спросить, миледи, у вас траур?
— Нет, граф, причины совсем иные!
Граф де Сансер отодвинул тарелку с остатками пищи от себя.
— С вашего позволения, миледи, я бы хотел приступить к официальным ухаживаниям. Для вас не секрет, что герцог Орлеанский, ваш батюшка, одобрил мое стремление стать вашим супругом. Надеюсь, вы будете столь благосклонны ко мне, сколь был ваш отец, — Луи лгал свободно, не чувствуя угрызений совести.
— Любезный граф, — послышался голос из-под вуали, — с вашей стороны так благородно жениться на мне, зная о страшной трагедии, которая меня постигла.
— Трагедии? — переспросил Луи, чувствуя смутное беспокойство. — Что вы подразумеваете под этим словом, миледи?
— Оспу, граф! Надеюсь, отец сообщил вам, что я переболела этой страшной болезнью? Он не скрыл от вас, что после болезни у меня на лице и на всем теле остались глубокие следы?
«Я пропал! — с отчаянием подумал Луи. — Вот какую подлость задумал король. Какой бы она ни была дурой, от брака ни за что не откажется. Вряд ли ей выпадет еще один шанс. Я знал, знал… я чувствовал, что у неё есть недостатки… но такие? Будь всё проклято! Будь проклят мой дядюшка! Что мне делать? Что? Я должен немедленно что-то предпринять… немедленно, иначе… мне придётся жениться на этой… этой… он даже слова подходящего найти не может…
Проклятье, мне придется жениться на уродине!» Генриетта наблюдала за графом де Сансер так, как коршун наблюдает за своей будущей добычей. Она надеялась, очень надеялась, что её игра останется незамеченной. И уповала на то, что её слова достигнут намеченной цели. В эти несколько мгновений, после нанесения ею нацеленного удара, Генриетта ощущала напряжение во всём теле. Но оно начало уходить, как только она заметила перемены на лице графа. Улыбающееся, самоуверенное лицо графа стало меняться. На щеках появилась лёгкая бледность. Взгляд помрачнел. Аппетит, по всей видимости, пропал. Граф перестал есть, хотя по-прежнему ковырял ложкой в тарелке. Граф продолжал меняться на глазах. Вскоре Генриетта увидела, что он совершенно расстроился. Каждая подобная перемена в графе проливалась целебным бальзамом на душу Генриетты. Поглощённая наблюдением за графом, она не замечала взгляда
