— Все это прекрасно, но чего я не знаю?
— О том, что предшествовало дню, когда молодой Джун решил завести — почти ничего. Перебрав все чувства и добродетели, вложенные Розеном в дочерей, молодой мастер остался недоволен. По его мнению, Алисе недоставало еще одной стороны, которую он жаждал воплотить и сделать творение учителя — хотя вряд ли Розена можно называть учителем, он никогда и никому не преподавал уроков, а просто первым вошел в Н-поле, показав путь остальным, — совершенным. Трагедия была в том, что в дополнение к гениальному уму и чутким пальцам мастер Энджу не получил от судьбы чистого сердца. Он никак не мог представить и определить для себя это чувство, постоянно теряя одни грани и наделяя его другими, но продолжал трудиться в исступлении, надеясь, что все-таки поймает ускользающую мечту. Alas, ему это не удалось. Кристальная Роза погубила его, а он — ее. По мере роста восхищения своим творением его цель все больше видоизменялась и в конце концов стала неузнаваема, заразив новорожденную. Она была изначально безумна. Несчастное дитя, жертва отцовской слабости, Барасуишо не воплощала ни одной добродетели в чистом виде, но была венцом слияния их всех в отвратительной смеси с алчностью и фанатизмом своего создателя. Она могла получить шанс стать Алисой, только если бы Семь Сестер, объединившись, очистили ее от скверны, выгранив священный кристалл из пустой породы. Но между сестрами нет мира, и конец ее был ужасен.
— Пфы. Она была слаба и не имела права участвовать в Игре. Хлам.
— Вы достойный почитатель Первой, юный сэр. Не удивлен, что мой родич Келли, как вы его называете, слегка помял вас.
— Снова «родич». Как это понимать?
— Мне казалось, вы имеете некоторое представление об идеальной математике. Я — демон Лапласа. А есть еще демон Максвелла, демон Кеплера — Келли, — и так далее. Конечно, это не значит, что меня зовут Лаплас или что знаменитый математик вашего мира имеет к моему возникновению какое-то отношение. Нас бесчисленное множество, но только некоторым, как вашему покорному слуге, оказали честь стать осознанными и воплощенными на бумаге в виде законов, выражающих нашу суть.
— И чем же занимается Келли?
— Ничем. Между нами говоря, он чересчур горд и не слишком-то разумен. Он воплощает собой идею эфира — всезаполняющей и всепроникающей субстанции. Нетрудно осознать, что любая асимптота в его пространстве, да еще столь острая на язык, как вы, действует на него, как плащ матадора на обреченного закланью.
— А твое… ваше тело? Вы тоже везде вокруг меня, а кролик в смокинге — лишь дырка, где вас нет?
— Отнюдь. Хотя в том пространстве все так и было бы. Но я — демон Лапласа, и мне посчастливилось быть изначально созданным всемогущим и всеведущим. Я очень быстро нашел способ инвертировать себя и вместил свою суть в эту оболочку, а неопределенность метнул наружу, чтобы затем нырнуть в нее. И вот я здесь, во плоти, или, точнее, в смокинге.
Решив, что параллель с Халфой мне послышалась, я пропустил ее мимо ушей.
— Погодите-ка. Вы сказали, что Энджу изучал кукол перед тем, как приступить к созданию своей. Но ведь тогда не было ни интернета, ни более-менее толковой связи, ни надежных источников информации. Как он вообще смог узнать о проекте Rozen Maiden?
— Продолжайте, юный сэр. Вы на пути к ответу.
— Он был… медиумом одной из них?!
— Браво! — белые перчатки несколько раз звучно сомкнулись. — Вы совершенно правы. Волей судьбы одна из сестер жила у него, когда он был еще совсем молодым. Он слушал ее рассказы и наблюдал сражения своей наперсницы.
Я уже открыл рот, чтобы спросить, кто именно была эта кукла, когда перед моими глазами всплыл отрывок того мерзкого «фанфика». Сразу стали понятны и злобно-оборонительный тон Энджу, и странная пассивность Четвертой. По моему лицу скользнула ухмылка. Вот и еще один кусочек паззла лег на место.
— Вы интересны, прыткий юноша. Даже юный сэр Джун, самый опытный среди вас троих, не забредал в Н-поле так далеко. Как вы намереваетесь вернуться?
— Неважно. Сперва я должен найти… Суигинто…
Я осекся, а потом, сжав голову руками, закричал от невыносимой муки. Меня наконец накрыло и растоптало осознание того, что этот ненормальный заяц мне недавно сказал. Все. Было. Именно. Так. Она действительно металась в удушливом тумане, терзаемая чудовищными кошмарами, которые наслал на нее этот негодяй. Сидела, свернувшись клубочком в пыли, измученная и опозоренная. И смеялась над шуткой того, чей обезображенный труп был недостоин валяться в грязи под ее ногами.
Огонь.
Месть!
Смерть!!!
Бей, бей, бей, бей, бей, бей, бей!
— Я сомневаюсь, что с вашей стороны это будет разумно, — приоткрыв глаза, я увидел, что он уже дымит новой сигарой. — Он пришелся по сердцу Ртутной Лампе. Пусть она не доверяет ему, вам, юный сэр, у нее доверять еще меньше причин. Вы слабы и бесполезны, простите за прямоту. Ничего не добившись, вы впустую погибнете, а гибели, как и любого необратимого поступка, следует избегать.
Рванувшись, я вцепился пальцами ему в лицо и с силой ударил головой о янтарную поверхность.
Точнее, попытался ударить. За миг до готового раздаться смачного шмяка мое тело одеревенело. Нет, не так. Одеревенел сам мир во мне и вне меня. Я не мог даже закончить движение инерцией, словно гравитацию вдруг отменили. Мы застыли в дурацкой позе, словно мухи в янтаре.
— Как импульсивно. Тц-тц-тц, — пробубнил он мне в ладонь и изящным движением вывернулся из-под меня. Я стал похож на статую копьеметателя, готового выпрямиться после броска. — Я еще раз убеждаюсь, что вы с ней очень схожи, юный сэр. Но незачем срывать на мне ярость, я всего лишь бедный демон, присутствующий тут только как арбитр.
Мир резко пришел в движение. Я грохнулся навзничь, пропахав обожженным носом медовые потоки. Твердые. Черт.
— Я должен его убить, — прогундосил я, вытирая с лица кровь.
— Убийство — путь наименьшего сопротивления, отважный воин, и ничего не решает. Однако я вижу, что вам объяснять это смысла нет. Вы не кукольник, не мастер и не медиум, я не могу допустить вас до участия в Игре Алисы, но препятствовать вам пообщаться с господином Кораксом я также не имею права. Однако во имя человеколюбия хочу предостеречь вас, что его мастерство растет не по дням, а по часам. Уже сейчас вы не можете противопоставить ему почти ничего.
— То, что сумел он, смогу и я.
— Да, с его стороны было неосмотрительно обнародовать руководство. Так вы желаете создать книгу и изучить серебряное искусство?
Я задумался. Без сомнения, было очень соблазнительно покарать осквернителя его же гнусными трюками. Как она — ножницами. Вот это была бы месть. И не столь уж высока цена, которой требует книга. Пуркуа па?..
Но потом меня передернуло. Я не желал иметь с этим говнюком ничего общего. Ничего. Пусть его серебро покроется пыльной росой и истлеет на дне Н-поля. Мое оружие будет другим. Но каким?
И тут меня осенило.
— Возьми мою душу, демон!
— Простите?
— Я готов заключить с тобой сделку. Возьми мою душу и дай мне силу или знания!
Он пожал плечами.
— Извините, не совсем понимаю. Зачем мне ваша душа?
— Но ведь ты предлагал ему…
— Еще раз прошу меня извинить. Наверно, я не слишком понятно выразился. Зачем мне ВАША душа?
— То есть как это — зачем?!
