– О нет, – простонала девушка, отлично понимая, о чем сейчас думает ее товарищ. – Прошу тебя, не напоминай мне…
– Есть о чем вспомнить: проделать полпути до Сакора в ночной сорочке!
– Неправда! Я добралась только до Дардена!
– Ага, миновав два города! На рынке еще две недели только и было разговоров…
Лицо Кариган вспыхнуло, и отнюдь не от жара костра. Та ночь, когда она сломалась и подчинилась Зову, надолго ей запомнилась. Ее попросту накрыло с головой и смыло в некое сомнамбулическое состояние, от которого она очнулась только на следующее утро на главной площади Дардена. Прямо посреди рынка. И действительно – в ночной сорочке. При этом воспоминании девушка заскрежетала зубами.
– Могу себе представить картинку! – Бард затрясся от сдерживаемого смеха. – О Боги! Так и напрашивается на отличную балладу…
– Не смей!
Еще не хватало, чтобы этот эпизод воплотился в непристойные куплеты! Талант Барда сочинять умопомрачительные абсурдистские стишки сводил с ума большинство консервативных мэтров Селиума. Бард пропел:
– Ах ты! – Кариган набрала полную пригоршню сосновых иголок и швырнула в певца. Большая часть их упала в костер и мгновенно сгорела, оставив после себя смолистый дух.
Теперь уже вся эта история ей и самой казалась смешной, хотя тогда, год назад, Кариган считала себя опозоренной. Помнится, на рынке воцарилась гробовая тишина, когда она объявилась – верхом на Кондоре, в прозрачной батистовой рубашке. Счастье еще, что пожилая матрона – глава местного торгового дома – признала дочь Стевика Г'лейдеона и снабдила девушку одеждой, чтобы она могла вернуться обратно в Корсу.
Усилиями странствующих торговцев эта история разнеслась по городам и весям. Тетушки вопили, что она навечно опозорила фамилию.
Так или иначе, но в ту ночь Кариган сдалась. Она перестала противиться Зову и по возвращении в Корсу объявила отцу о своем намерении стать Зеленым Всадником. У нее просто не осталось сил бороться с судьбой.
Бард не мог больше сдерживать смех. Девушка бросала неистовые яростные взгляды, которые лишь усугубляли положение.
В этот момент мимо проходили Тай с Эреал, нагруженные вещами.
– По какому поводу веселье? – спросила лейтенант.
Бард утер слезы с глаз.
– Дарден, – промолвил он.
Этого оказалось достаточно. Тай улыбнулся, а Эреал приглушенно хихикнула. Все без исключения Всадники знали историю запоздалого отклика Кариган на Зов и находили ее забавной. Очевидно, она была единственная, кто так долго сопротивлялся своей судьбе. Вновь прибывшие подсели к костру и начали устраниться поудобнее.
– Я считаю, безумная скачка Кариган в Дарден просто требует, чтобы ее увековечили, – произнес Бард, вновь принимаясь за шитье. – В конце концов, давно пора создать эпос о Всадниках. Чем не достойная тема?
– Да тебе и пучок волос на подбородке твоей бабушку покажется достойной темой! – парировала Эреал.
Бард упал на колени и тут же, не сходя с продекламировал торжественную оду «К бабушкиным усам». Тут уже смеялись все, да так, что чуть животики не надорвали. Проходившие мимо солдаты с удивлением посматривали на покатывающихся с хохоту Всадников.
– На самом деле, – отсмеявшись, сказал Тай, – не думаю, что образ Кариган в ночной сорочке должен стать символом Зеленых Всадников.
Да уж, пожалуй, не слишком уместный образ. Кариган посчитала тему исчерпанной, но Бард – известный шутник, никак не мог успокоиться. Он подмигнул девушке.
– Подобное сочинение (если б оно, конечно, было написано), – продолжал Тай, – не имело бы ничего общего с сагами о Лил Амбриоде, Гвайере Ворхейне и прочих героях.
– Не знаю, не знаю, – вступила в разговор Эреал, удобно откинувшись на седельные сумки, лежавшие за ее спиной. – Подумайте, скольких сюжетов мы лишаемся, рассуждая таким образом. А ведь никто еще не написал историю Всадников, и мы ее попросту теряем. То, что сохранилось во времени, приукрашено до неприличия. В результате Лил Амбриот возведена чуть ли не в ранг божества, а об остальных Всадниках и их деяниях мы почти ничего не знаем.
– Полностью согласен, – поддержал ее Бард, оторвавшись от своей иголки (Тай пристально наблюдал за его трудами). – Сколько поколений Всадников оказались забытыми. Прискорбный факт!
– Если на то пошло, – неожиданно подала голос Кариган, – первая песнь должна быть об Эреал и Журавле.
Все в удивлении замолчали.
– Ведь Журавль – самый быстрый конь во всех провинциях, – пояснила девушка. – Ну-ка, Эреал, скажи, когда ты в последний раз проигрывала Эрианские скачки?
Ее подруга так и застыла с открытым ртом.
– Никогда, – ответила она. – Мы вообще никогда не проигрываем.
– Отличная мысль, Кариган, – вновь залился смехом Бард. – Подобное произведение даст отличный стимул нашему славному лейтенанту и ее коню. После этого она не будет иметь поражений!
Эреал похлопала ресницами:
– По-моему, у меня и без того хватает стимула.
– Офицер, принимающий участие в скачках! – Тай неодобрительно покачал головой, попрежнему не отрывая глаз от шитья Барда.
– Именно, мой друг! А капитан Мэпстоун делает на этом кучу денег, – ехидно добавил Бард. – Так или иначе, некоторые истории рождаются и живут собственной жизнью. Кто знает, что будут рассказывать жители Дардена через десять лет о девушке, прискакавшей в их город в ночной сорочке?
– Они ничего не будут рассказывать, если ты заткнешься! – сердито рявкнула Кариган. Но затем ее осенила ужасная мысль: а что, если люди запомнят только этот проклятый эпизод? Так сказать, история ее жизни. Тетушки будут просто в ярости.
Внезапно Тай, не в силах больше сдерживаться, наклонился к Барду.
– Дай сюда, – проворчал он и выхватил шитье.
Придирчиво осмотрев работу, покачал головой:
– Просто ужасно.
Затем он вытащил нож и начал выпарывать кривые стежки.
Эреал и Бард обменялись понимающим взглядом. Идеальный Всадник в своем репертуаре. Кариган видела, как Тай стал расторопно накладывать крошечные аккуратные стежки ни рукав туники.
Освободившись от работы, Бард довольно откинулся на локтях.
– Это необходимо воспеть, – прокомментировал он. – Кстати, когда я в последний раз был с поручением в Селиуме, Эстрал, старая подруга Кариган, порадовала меня песней о Первом Всаднике. Уверен, ее знают немногие. Называется «Тени Кендроа Мор». Слово «мор» на старом языке означает «холм». Название Кендроа затерялось в веках, так что, считайте, «мор» может находиться в любом месте Сакоридии.
Вард прочистил горло и начал хорошо поставленным баритоном:
В песне изображалась бешеная скачка в ночи – погоня или бегство – под предводительством Лил Амбриот. Автор замечательно передавал драматизм ситуации, а вот на деталях про исходящего не посчитал нужным останавливаться. Тому есть объяснение: ведь скорее всего там пелось
