Опасность и соблазн

маленьком шотландском…»

Кейт закусила кончик пера и задумалась, подбирая нужное слово. «Монастырь» только подтвердит опасения Хелены, что она поступила необдуманно, позволив Кейт пуститься в путь без нее. «Гостиница» — еще хуже.

«…курорте, — написала она. — Надеюсь, дорогая, что твоя нанимательница не очень сильно подавляет твой славный характер, но боюсь, зная и тебя, и ее, что надежда эта напрасна».

Кейт задумалась.

«Ты, конечно, сожжешь это письмо, как только прочтешь».

— Вам повезло, миссис Блэкберн, что вы не подхватили воспаление легких.

— Отец настоятель! — Кейт резко поднялась с табурета, на котором сидела в саду, и чуть не споткнулась о край коричневой сутаны, покрывавшей ее с головы до пят.

Настоятель сделал вид, что ничего не заметил.

— Я помешал вам писать письмо? Прошу прощения.

— Нет-нет, — торопливо успокоила его Кейт. — Я уже закончила коротенькую записку моей сестре Хелене. Найдется здесь с кем отправить его?

— Ну конечно, мы не настолько удалены от мира. Посыльный должен прийти сегодня во второй половине дня. Я отошлю ваше письмо с ним.

— Благодарю вас. — Кейт огляделась, не зная, может ли она, не погрешив против этикета, сидеть в присутствии настоятеля.

Он облегчил ей жизнь, изящно опустившись на мраморную скамью, стоявшую поблизости, и жестом показав, что она может снова занять свой табурет.

— Как вы поживаете, миссис Блэкберн?

— Очень хорошо, сэр. — Прошло два дня с тех пор, как уехал Кит, и она снова чувствовала себя как обычно. По крайней мере в физическом отношении. — Я должна еще раз поблагодарить вас за ваше гостеприимство. Как только я приеду в дом маркиза Парнелла, я попрошу его воздать вам за ваше попечение обо мне…

— В том нет никакой необходимости. Мы принадлежим к ордену бенедиктинцев, миссис Блэкберн. Наше дело — служить странникам и бедствующим.

— Бедствующим? — удивленно повторила Кейт.

Настоятель улыбнулся:

— Я не имел в виду, что вы относитесь к категории последних, миссис Блэкберн. Простите, что выразился неточно.

— Не за что, — пробормотала Кейт. — Дело в том, что после смерти родителей я оказалась слишком близко к этой категории, в чем мне не слишком приятно сознаваться.

— Вы оказались в затруднительном положении, — мягко согласился он, — когда горничная бросила вас, а кучер скрылся вместе с экипажем.

Кейт кивнула. Должно быть, Кит рассказал настоятелю о ее злоключениях.

— Вдобавок к этому вам пришлось положиться на услуги человека, к которому вы должны относиться как к чужому.

— Он сделал все, что было в его силах, чтобы охранять меня и служить мне, — ответила Кейт несколько суховато.

— Вот как! Рад слышать это.

— Почему? — с подозрением спросила Кейт. — У вас есть какие-либо основания подозревать, что он мог вести себя иначе? Значит, вы его не знаете. Это весьма достойный и смелый человек.

— Разумеется, замечательно, что вы оценили его.

— Гм! — В начале разговора Кейт напряглась, но теперь напряжение спало.

— Я могу сделать для вас еще что-нибудь?

Она колебалась. Ей хотелось просто чем-то заполнить время.

— Да. Расскажите мне о Кристиане Макнилле.

Чем ближе Кит подходил к розарию, тем шире становились его шаги. Его поездка к разрушенному замку и в его окрестности ничего не дала. Никто не видел чужака, который мог быть человеком, напавшим на Кейт, и Кит не нашел прохода, через который тот мог бы выйти из замка, кроме обвалившейся стены, к которой он и привязал лошадь.

В Сент-Брайд он вернулся на день раньше и сразу же встретился с настоятелем, который и сообщил ему, что Кейт чувствует себя хорошо — «цветет», как он выразился. Потом по настоянию монаха Кит принял ванну, а потом, потом… ну, в общем, он больше не мог медлить. Он ведь за нее в ответе, напомнил себе Кит. И поэтому должен убедиться, что их странствие по пустоши не повредило ей.

— А! Понятно. — Голос Кейт донесся до него через стену сада. Правильное английское произношение, округлые гласные, твердые согласные. — И вот эти части говорят о том, что это мужчина? Не очень-то они впечатляют, не так ли? — В ее голосе слышалось некоторое разочарование.

«Господи, что здесь происходит?»

— Они и не должны впечатлять. — «Неужели это раздражительный женоненавистник брат Мартин?» — Они должны только выполнять функцию размножения, и они справляются вполне удовлетворительно.

Кит распахнул дверь в огороженный стеной сад, тихо пробрался через густые кусты у входа и обнаружил Кейт у теплицы на мраморной скамье рядом с ворчливым старым монахом. Она рассматривала розу, осторожно разрезанную пополам и лежавшую на белом мраморе между ними.

Кейт сидела к нему в профиль, но он увидел, что лоб у нее сосредоточенно наморщен. Волосы были просто заплетены в падающую на спину косу, длинную и черную, как мех соболя. Кто-то нашел для нее сутану послушника, чтобы она накидывала ее поверх платья, — наверное, чтобы ее женское очарование было не так заметно. Бесплодная попытка.

Очевидно, настоятель был прав. Выглядела она прекрасно. Кит прислонился спиной к стене, с удовольствием глядя на нее: румянец на щеках, нос с маленькой горбинкой, нежный изгиб шеи, темная коса, на которой блестел ясный утренний свет. Если закрыть глаза, можно представить себе, как эти распущенные шелковистые волосы падают ему на ладони.

К счастью, двухдневное отсутствие вернуло ему трезвый взгляд на вещи. Он раздумывал о Кейт и о влечении, которое она у него вызывает, и решил, что дело просто в старой как мир проблеме — желать недостижимого.

— Вы говорите, что мистер Макнилл все это знает? — простодушно поинтересовалась Кейт.

Он открыл глаза и посмотрел на ее невинное лицо. К чему она клонит?

— Если и не знает, то не из-за отсутствия стараний с моей стороны. Всех этих мальчиков хорошо обучали садоводству. «Займите чем-нибудь их головы», — говаривал настоятель.

— А почему нужно было чем-то занимать их головы? Мне кажется, что латыни, истории и географии было бы вполне достаточно.

Просто сыщик, подумал Кит. Что еще ей удалось выведать?

— Они были не дураки, никогда не видел таких смышленых ребятишек. Что по отдельности, что все вместе, но, говоря по правде, приходилось иметь дело со всеми разом.

— Вот как?

— Они держались друг за друга крепче, чем сатана — за грехи, да упасет нас Господь от лукавого. Этакая четверка смышленых найденышей. — Мартин фыркнул. — Для чего нужны смышленые? Куда это может их завести? Развитый ум означает только, что ты четко сознаешь, какой ты жалкий. Лучше быть как брат Джон, который только подозревает, и то смутно, какое это жалкое место — наш мир.

Должно быть, Кейт подняла одну из своих изящно выгнутых бровей, потому что брат Мартин снова заговорил, и заговорил ворчливо:

— Человек имеет право на собственное мнение.

— Разумеется. — В ее голосе не было порицания. — Но если мужчина или женщина не знают, до какой степени они жалки, как могут они оценить великолепие спасения?

— Из вас, миссис Блэкберн, получился бы настоящий иезуит, — мрачно пробурчал брат Мартин.

— Сочту это за комплимент, — отозвалась она, — но мы говорили о мистере Макнилле.