– Моего мужа и Рэма объединяет не только страсть к фехтованию. – Теперь Пейдж говорила спокойно и серьезно. – Их объединяет еще и то, что они оба сидели в одной камере французской тюрьмы. Англия ведь не единственная страна, воюющая с Наполеоном. Рэм помог моему Роберту бежать. Через несколько лет после того, как и Рэм оказался на свободе, мы приехали в Англию. Мне хотелось познакомиться с человеком, спасшим моего мужа. Вскоре мы втроем стали близкими друзьями. С тех пор мы и не теряли связи друг с другом. – Она тепло улыбнулась. – Во время подготовки к турниру мы опять стали часто видеться. А однажды в разговоре я упомянула ваше имя, сказав, что познакомилась с девушкой, о которой он так часто рассказывал мне в прошлом. Я не могла не заметить, что Рэм волнуется за вас, считая, что вы подвергаетесь какому-то серьезному риску. Я спросила его, чем могу помочь. – Она развела руками, словно говоря, что остальное ясно и без слов.
– Но почему? С какой стати он ...
– Но, милая моя, он же вас любит. Неужели вы этого не знали?
Хелена застыла.
«Любит меня? Нет, это невозможно. Он никогда не произносил ничего даже отдаленно похожего на объяснение в любви. Просто он меня хочет. И у него есть обязательства перед моей семьей».
– Нет. – Она потрясла головой, отказываясь верить песням этой сирены. – Возможно, он увлекся. Но как только он устанет от меня, мое место сразу же займет другая. Вы же знаете, что «весь Лондон, – она горько процитировала слова Джолли Майлар, – буквально усыпан брошенными им любовницами».
Пейдж на минуту задумалась.
– Если бы Рэм узнал, что я говорю с вами об этом ... – начала она неуверенно, потом глубоко вздохнула и решительно продолжила: – Позвольте мне рассказать вам историю о молодом человеке, который рос в богатстве и роскоши, любимый своими родителями. Он если и считался незаконнорожденным, то никогда не подозревал, что чем-то хуже других.
Но потом, когда ему исполняется девять лет, его родители умирают. Мальчик попадает в приют для бедняков и там впервые сталкивается с грубой и несправедливой действительностью. Потом – почти чудесное спасение. Это добрый священник увозит его в маленький монастырь, заброшенный где-то в шотландских горах. Там мальчик находит новую семью, заботливых учителей и любимых братьев и опять обретает веру в себя и свои силы.
Через несколько лет он превращается в удивительно красивого юношу, дух которого еще прекраснее, чем его лицо. Он добр, смел и благороден. Настолько смел и благороден, что вместе со своими друзьями соглашается осуществить опасную и сложную миссию во Франции, задуманную их благодетелем, настоятелем монастыря.
Но кто-то предает их. Юношу пытают, клеймят раскаленным железом, заставляют участвовать в бесконечных неравных поединках со стражниками. Он видит, как казнят его любимого друга, и знает при этом, что один из тех, кому он верил, предатель.
Наконец после освобождения, больше похожего на чудо, он оказывается в Лондоне. Ему двадцать три года. Он молод, красив, он видел много такого, чего ему лучше бы никогда не видеть, но ничего не знает о вещах, известных любому молодому человеку его возраста.
Хелена почувствовала, что краснеет. Она поняла, что имеет в виду миссис Уайнбергер: Рамзи был девственником.
– Он неизбежно должен был влюбиться. Она была дочерью баронета, хорошенькой, своевольной и избалованной. И совершенно безнравственной. Она хотела Рэма. А эта юная женщина привыкла получать все, чего захочет.
– А Рэм? – несмело спросила Хелена.
– Рэм по уши в нее влюбился. И верил, что тоже любим. Он просил ее стать его женой. – Взгляд миссис Уайнбергер стал жестким. – Можете себе представить, как это предложение удивило и позабавило ее? Конечно, Рэм был очень красив, кроме того, оказался прекрасным любовником, но она и не думала выходить замуж за нищего незаконнорожденного шотландца. В ответ она заверила его, что охотно останется его любовницей. Останется даже после того, как выйдет замуж за одного немолодого толстяка – племянника их богатого соседа, графа.
Нетрудно догадаться, что он с убийственной вежливостью отклонил это предложение и сообщил любимой, что больше они никогда не увидятся. После этого Рэм словно обезумел. Ни одна молодая леди, проявившая к нему интерес, не получала отказа, Он решил, что раз уж его используют, то и сам он должен получать от этого какое-нибудь удовольствие.
Хелена горестно отвела глаза. Слова Пейдж только подтверждали то, что ей и без них было хорошо известно.
– Вот только, – голос миссис Уайнбергер стал немного мягче, – никакого удовольствия от этого он не получал. Беспутная жизнь продолжалась недолго и оставила после себя лишь ощущение стыда и брезгливости.
И вот однажды вечером, в Воксхолле, он встретился с вами. Это было не первой вашей встречей. Он наблюдал за вами много лет. О, я вижу, вам это известно. Интересно откуда? Он говорил мне, что всегда соблюдал осторожность. Ничто не должно было бросить тень на безупречное имя мисс Хелены Нэш. А что может быть опаснее для репутации девушки, чем внимание распутника Рамзи Манро?
Я думаю, он полюбил вас еще во время этого тайного наблюдения. Вы казались ему совершенством. Спокойная, чистая и гордая, неподвластная обычным человеческим страстям.
– Это все не так, – тихо проговорила Хелена. – Это всего лишь маска. Притворство.
– Возможно, отчасти и притворство, – согласилась Пейдж, – но не совсем. И он этого не знал. Он знал только, что неожиданно вы оказались в Воксхолле, одетая в мужское платье. Вы сообщили ему, что пришли на свидание к женатому любовнику, что вам скучно жить без приключений. Если вспомнить историю Рэма, то нетрудно представить себе, какие чувства возбудило в нем подобное признание. Удивительно другое: он не поверил собственным глазам и ушам, а продолжал любить вас, хоть вы и оказались сделанной из того же теста, что и женщина, разбившая его сердце.
Глаза Хелены сердито блеснули.
– Вы говорите так, будто я – испорченное ничтожество, а он – образец великодушия и благородства. Но ведь это не так. Он с самого начала знал, кто я такая. Знал и принял решение ничего мне не говорить,
