Я еду кататься с Перси Филдсом.
— Вдвоем? Но это же неприлично! — леди Лестер так и подскочила на своем стуле, уронив вышивание.
— В его коляске мало места, но верхом поедут еще Хилдингтон и Мортли.
— Одна с тремя мужчинами? Да вы с ума сошли, Мэриан! Что про вас будут говорить? Пожалейте хотя бы имя вашего отца! — достойная леди уже почти вышла из себя, а этой девице явно было все нипочем.
— Будут говорить, что моему отцу не стоило жениться на женщине намного моложе себя, которая старается затмить в свете собственную падчерицу, — и дерзкая девчонка, рассмеявшись, выбежала из комнаты, напевая какую-то фривольную французскую песенку.
— Гарольд! — держась рукой за больной бок, разгневанная супруга направилась искать мужа.
Лорд Лестер обнаружился возлежащим в шезлонге на террасе и наблюдающим, как его сын и наследник, будущий лорд Родрик Лестер, неуверенно, но быстро бегает по лужайке, умудряясь всякий раз ускользать из рук запыхавшейся няньки.
— Гарольд! — мадам упала на соседний шезлонг и принялась отчаянно обмахиваться веером.
— Что-то случилось, дорогая? — по тому, как лорд устало наклонил голову к плечу, было понятно — он знает, о чем пойдет речь.
— Ваша дочь оскорбила меня! Снова! И я не могу понять, до каких пор я буду терпеть это создание у себя в доме?
— Прошу вас, успокойтесь! Вы же знаете, что у меня нет другого выхода, зачем же усугублять ситуацию? Постарайтесь не ссориться с ней до тех пор, пока она не уедет. Собрать пятнадцать тысяч фунтов не так легко в это время, когда до нового урожая еще почти три месяца!
— Пятнадцать тысяч! — леди Лестер отбросила веер к краю террасы. — Она хочет отнять у нас такие деньги, отнять у Родрика его наследство, а вы допускаете это!
Лорд Лестер глазами указал жене на няньку, которая явно прислушивалась к их разговору.
— Когда-то я собирался дать за ней такое приданое, и она как-то узнала об этом… Я ведь уже говорил вам, любовь моя, я должен теперь выполнить обещание.
— Но тогда у вас не было наследника! — леди Лестер перешла на визгливый шепот, косясь на няньку. — Терять такие деньги сейчас из-за прихоти девицы с дурным нравом — преступление!
— Она потребовала двадцать тысяч, не забывайте об этом! Чего мне стоило уговорить ее согласиться на первоначальную сумму… — лорд безнадежно взмахнул рукой.
— Я знаю, знаю, дорогой. Но вы видите, как она ведет себя в здешнем обществе! Мои подруги уже неоднократно намекали, чтобы я построже следила за ней, а еще того лучше — посадила бы под замок. Она опозорит нас всех! Кто бы мог подумать, когда я увидела эту тихоню впервые, ничто не предвещало, что она превратится в такую фурию!
— Я поражен не меньше вашего, мадам. Мэриан будто подменили, она никогда не говорила о деньгах раньше, никогда не требовала ничего в таком тоне…
— Вероятно, на нее дурно повлияли люди, у которых она жила весь этот год. Почему бы вам не отправить ее в поместье, на севере она вряд ли найдет с кем флиртовать!
— Она угрожает устроить публичный скандал, обвинив меня в скаредности и нарушении слова. Всю свою жизнь я старался сохранить незапятнанным имя Лестеров, и жертвы, на которые я пошел, дались мне гораздо тяжелее, чем эти злосчастные пятнадцать тысяч!
Леди Лестер с любопытством уставилась на супруга, но расспрашивать не осмелилась — с первых же дней их брака он ясно дал ей понять, что не желает обсуждать свою прошлую жизнь. И сейчас он не собирался говорить больше, чем уже сказано.
— Она пробудет здесь еще десять дней, после чего я отдам ей ее приданое, и мы больше не увидим ее, я надеюсь. Возможно, она найдет в Уэймуте себе мужа, вы ведь видели, что джентльмены осаждают наш порог с небывалым упорством!
Последняя фраза задела леди Лестер, муж каждый раз обрывал ее претензии подобной репликой с того самого дня, как их безмятежный отдых на курорте был внезапно нарушен прибытием под отчий кров уже позабытой ими дочери лорда.
— Поступайте как вам будет угодно, — отрезала она, поднимаясь с места. — Пусть весь позор, который может навлечь на нас ваша дочь, ляжет на вашу голову. Я же не желаю иметь с ней ничего общего и больше не намерена с ней разговаривать!
Леди гордо удалилась, а лорд предался размышлениям, за какие грехи он вынужден терпеть этот бедлам у себя дома.
Мадемуазель Марианна Совиньи была необыкновенно счастлива в своей новой жизни. В это время года в Уэймут еще не съехались мамаши с невестами на выданье, чтобы сделать приятную остановку перед поездкой в Бат, и ее появление произвело нужное впечатление на местное общество. Кавалеры осаждали ее, и, хотя она еще не получила предложения руки и сердца, не сомневалась, что в последующие десять дней кто-нибудь из наиболее пылких молодых людей все же решится на это.
С отцом все прошло на удивление гладко. Казалось, он сперва не узнал ее, такое недоумение отразилось на лице лорда Лестера, когда Марианна вошла в гостиную, пренебрежительно отодвинув горничную, пытающуюся удержать ее на пороге.
Взгляд мужчины на мгновение испугал ее — а вдруг он почувствует в ней самозванку? Одно дело — ввести в заблуждение чужих людей, и совсем другое — человека, который знает тебя всю жизнь, то есть не тебя, а свою собственную дочь.
Но вот он стряхнул оцепенение и пробормотал:
— Мэриан? Зачем вы здесь?
Гордо выпрямившись, Марианна решительно произнесла:
— Разве мой дом не там, где моя семья? Я приехала под отчий кров и намерена жить со своими родителями, как подобает примерной дочери.
— Примерной? Не вы ли отказались от жениха, которого я вам приискал, предпочтя отправиться прочь из дому?
— Я была моложе и глупее, сэр. Но теперь я повзрослела.
— И намерены попросить прощения за свое дерзкое поведение и непокорность родительской воле? — поинтересовался лорд, обретя самообладание, а вместе с ним и привычную в обращении с дочерью холодность. — В таком случае я готов простить вас и сообщить, что мистер Барлоу все еще не связал себя узами брака, так что ваша помолвка может быть заключена в самое ближайшее время.
Марианна достаточно была наслышана о несостоявшемся браке мисс Лестер от Сары Мэллоу, чтобы обрадоваться этому известию. Не обращая внимания на вошедшую в комнату леди Лестер, совершенно неприлично вытаращившую глаза на девушку, Марианна обратилась к отцу с заранее заготовленной речью:
— Я прошу прощения за слова, которые тогда наговорила. — Марианна не знала наверняка, что было сказано между ними, но решила, что извиниться не помешает. — Но я не намерена выходить замуж за мистера Барлоу или за кого-то еще, пока не получу полную сумму своего приданого, а именно пятнадцать тысяч фунтов, которые вы сперва закрепили за мной своей родительской волей, а после отняли, не пожалев сироту, оставшуюся без матери! И еще пять тысяч как компенсацию за этот ужасный год, когда я вынуждена была зарабатывать на жизнь тяжким трудом у чужих людей.
— Вы забываетесь, мисс! Как не стыдно вам говорить с родным отцом в таком тоне! — визгливо воскликнула леди Лестер.
Марианна окинула свою так называемую мачеху любопытным взглядом — что за женщина могла пленить лорда после того, как он был влюблен и ее красавицу-мать? Найдя, что леди — весьма посредственная особа, недурная собой, но желчная и скучная, девушка, не повышая голоса и словно бы нехотя, ответила:
— Мадам, мои взаимоотношения с собственным отцом касаются только его и меня. К тому же его обращение со мной лишает меня необходимости относиться к нему с уважением и дочерней привязанностью.
— Что? — леди уставилась на мужа, не понимая, почему он не отвесит этой потерявшей всякий стыд
