Конечно же, Лорен понадобилось каждый день ездить к модистке, чтобы ускорить шитье нового платья, и, пока Уинифред не выходила из дома, мистер Монк ожидал ее подругу в парке или кондитерской. Вякий раз их встреча была словно случайной, но при расставании Лорен обязательно говорила, что завтра отправится туда-то или туда-то.
Миссис Гамильтон была только рада, что мисс Эванс не просит одолжить экипаж, достаточно и того, что мисс Беринджер разъезжает повсюду в ее карете. Лорен отговаривалась тем, что с удовольствием пройдется пешком, грязь на улицах страшила ее меньше, чем притягивал ее этот город, тем более что горничная Уинифред всегда была к услугам мисс Эванс вместе со своей щеткой.
Через пять дней Уинифред поправилась и смогла выезжать, вернее, ее матушка сочла дочь здоровой, тогда как сама Уинни чувствовала себя прекрасно уже после одного дня, проведенного в постели.
Гамильтоны снова побывали в театре, и на этот раз мистер Коллпер представил мисс Эванс двух своих приятелей. Джентльмены наперебой спрашивали девушку, будет ли она на традиционном зимнем балу у графини Фортескью, и Лорен пришлось пообещать каждому танцевать с ним. Мистер Монк хмурился, но ничего не мог с этим поделать, его статус поклонника мисс Гамильтон до сих пор был неоспорим, и ему не подобало интересоваться кавалерами мисс Эванс.
Ни один из новых знакомых не понравился Лорен настолько, чтобы она почувствовала радостное волнение — предвестие глубокого чувства, или хотя бы захотела узнать побольше о состоянии одного из них. И все-таки ей было приятно осознавать, что она не осталась незамеченной среди целого сонма молодых леди, подлинно красивых или старающихся казаться таковыми.
По возвращении домой Уинифред расспрашивала подругу:
— Я согласна, что мистер Олденби тебе не подходит, он слишком напоминает изображение древнего человека из папиной книги, но мистер Грегстон, по-моему, очень мил. Я расспросила потихоньку Саймона Коллпера, он сказал, что Грегстон должен получить наследство от своего дяди, бездетного вдовца, и тогда он сможет жениться, на ком пожелает, его отец и мать интересуются только браком его старшего брата, продолжателя рода.
— Вот когда получит наследство, тогда пусть и ухаживает за мной! — беззаботно рассмеялась Лорен.
— Не верю, что ты на самом деле такая корыстная, — засмеялась следом за ней Уинифред. — А как же любовь? Мистер Грегстон не сводил с тебя горящего взгляда, кажется, он влюбился в тебя еще в прошлый раз, когда мы были в театре, но не успел представиться.
— Ты думаешь, в следующую встречу он признается в своих чувствах? — Лорен на мгновение представила себе высокого нескладного мистера Грегстона стоящим перед ней на коленях и расхохоталась. — Нет, Уинни, он, конечно, не так противен, как мистер Олденби, но все-таки он мне не по душе. У него такие длинные и тонкие руки и ноги, что он напоминает какое-то насекомое. Если б этот джентльмен показался мне симпатичным, я не стала бы сразу же вспоминать о его наследстве. Мой избранник должен быть или красив, или очень богат.
— Если ты полюбишь, тебе будет все равно, богат он или беден, — убежденно сказала Уинифред.
— Мы уже говорили об этом, Уинни, много раз. Еще в пансионе, помнишь? И здесь, в Лондоне…
— Помню. — Мисс Гамильтон улыбнулась, вспоминая наивные мечты детства. — Нам всем хотелось жить в большом доме, иметь много красивых платьев и мужа, какого-нибудь принца или герцога. Но если для нас важнее всего была любовь этого принца, то тебя беспокоило, будет ли у него величественный замок и сундуки с золотыми монетами.
Лорен тоже улыбнулась чуть рассеянно.
— Я верю в любовь, Уинни. Но я также уверена, что в бедном доме любовь не приживается.
— Твой брат ведь не богатый человек, но ты всегда с такой радостью говорила о счастье, царящем в его семье…
— Я не такая, как Мэй, — просто ответила Лорен. — Или я еще не встретила такого, как Джон.
Уинифред вполне удовлетворилась ответом подруги. Конечно, Лорен еще не знает, каково это, когда сердце замирает при одной мысли о том, что в этом мире есть человек, который лишь один из всех рожден, чтоб принадлежать тебе. А твоя судьба — принадлежать ему. Только бы сердце не ошиблось…
Мисс Беринджер пришлось отпустить Лорен на бал к графине Фортескью. Всю неделю ее компаньонка была милой и любезной и даже очаровала дам из попечительского общества своим благонравием и игрой на рояле. К тому же за Лорен попросила сама миссис Гамильтон. Мистер Монк на протяжении нескольких дней регулярно приезжал к Гамильтонам, принимал приглашения остаться на чай или даже на обед и был так остроумен и галантен, что миссис Гамильтон вообразила себе, будто на балу этот блестящий джентльмен сделает Уинифред предложение. Разумеется, в таких обстоятельствах молодой леди необходимо присутствие близкой подруги.
Глядя, как Лорен плавно спускается по лестнице в холл, миссис Гамильтон почувствовала смутную тревогу, но искреннее восхищение Уинифред заставило ее устыдиться своих мыслей.
Золотистые волосы мисс Эванс были искусно уложены и перевиты золотым же шнуром, темная синева шелка придавала глазам загадочный блеск, а лицо казалось чуть бледнее и старше.
— Ты прекрасна! — не сдержавшись, воскликнула Уинифред.
Поспорить с этим утверждением было нелегко, если бы даже и нашелся придирчивый критик, находивший маленькие вздернутые носики недостаточно благородными. Сама Уинифред была в белом платье, расшитом маленькими ландышами, вдоль каждого волана шла зеленая бархатная лента, а волосы украшал букетик настоящих ландышей, бог знает, за какие деньги выписанных мистером Гамильтоном из Королевской оранжереи.
Кажется, Уинифред никогда не выглядела такой хорошенькой, как в этот вечер, и миссис Гамильтон осталась вполне довольна внешностью дочери.
— Ты тоже! — Лорен с удовольствием оглядела туалет подруги. — В таком платье не стыдно даже идти венчаться!
— Думаешь, мне не стоило надевать белое? — встревожилась Уинифред.
— Вовсе нет! Ты словно сама весна, кажется, где ты пройдешь — там расцветут ландыши!
— Довольно поэтических сравнений, мисс! Нам пора ехать, — вмешался мистер Гамильтон, с добродушной улыбкой наблюдающий за девушками. — Через полчаса вокруг вас соберется толпа настоящих поэтов, и они осыплют вас хвалебными одами. Поторопимся же навстречу вашему триумфу!
Подруги рассмеялись и поспешили занять места в карете. Лорен тоже многого ждала от этого бала.
Ехать до дома графини Фортескью было совсем недалеко, но они добрых три четверти часа ожидали своей очереди войти в особняк, вереница карет занимала все соседние улицы.
Как только Лорен прошла в огромные двери, густо покрытые позолотой, она поняла, что этот бал — совсем не то, что бал у мистера Бакстера. Очаровательные леди группками по двое и по трое прохаживались по залу в ожидании начала танцев, к ним то и дело подходили джентльмены, говорили комплименты и умоляли подарить им танец. Никаких благопристойно потупленных глаз и серьезных разговоров — только флирт и кокетство, кокетство и флирт.
Правда, чуть позже Лорен заметила скромно сидевших на стульях около дальней стены залы дебютанток, но даже их смущенный вид казался притворством. А серьезные, основательные беседы велись джентльменами почтенного возраста в курительной и библиотеке, подальше от шумной молодежи.
К Уинифред и Лорен подошел ожидавший их у входа в бальную залу мистер Монк и предложил пройтись. Лорен оперлась на его руку справа, а Уинни слева, и все трое не спеша двинулись сквозь толпу, раскланиваясь с теми, кого они уже знали. Мистер Грегстон пригласил Лорен на первый танец, но она извиняющимся тоном ответила, что уже приглашена, и пообещала Грегстону третий танец, так как на второй ее уже ангажировал мистер Монк.
— И с кем ты будешь танцевать первый танец? — с удивлением спросила Уинифред, едва
