чтили. Я уже подумывал, не нарушить ли мне их, но, поразмышляв, полез в карман, достал бумажник и сказал:
– Хочу с вами расплатиться.
Его глаза заблестели, он почти обрадовался, что я дал ему этот шанс.
– Деньги! От таких, как ты? Да я лучше поеду в Англию, чем это допущу.
– Значит, нет?
Я услышал чьи-то шаги, повернулся и увидел сержанта Коха в черном костюме. Один из тех немногих людей из моего прошлого, кто все еще знался со мной. Он выдал классический вариант ирландского сочувствия:
– Мне очень жаль, что с вами случилась такая беда.
Я заказал ему выпивку, и мы пошли в угол бара и сели за столик Я оглянулся и увидел, что Малачи предлагает Маргарет сигарету и держит в руке вновь наполненный стакан.
Кох спросил:
– Она легко умерла?
Догадываясь, что он имеет в виду мою мать, я ответил:
– Она ничего в жизни не делала легко.
Он кивнул, затем сказал:
– Но тебе все равно будет ее не хватать.
Сержант хотел быть вежливым, поэтому я пропустил его слова мимо ушей и спросил:
– Ты когда-нибудь слышал про Пикинеров?
Его глаза прокричали «Да», но он проговорил:
– Люди устали искать легальные пути чтобы разбираться со всякими делами.
Кох коротко рассмеялся и добавил:
– Или, вернее будет сказать, чтобы избежать разбирательств…
Я ждал. Он подумал и сказал:
– Их совсем немного. Если бы не их лидер, они давно бы разбежались.
Миссис Бейли и Джанет побывали на заупокойной мессе и прислали большие букеты цветов. Я был рад, что они не пришли в бар и не видели руины поминок.
Сержант допил виски и поднялся:
– Мне пора идти, Джек.
– Спасибо, что зашел.
Семейство иммигрантов исчезло вместе со всей едой. Пьяницы настраивались на драку. Я сказал:
– Пора уходить, ребята.
Когда я сунул им бутылку ирландского виски, один из них промямлил:
– Это что, свадьба?
– Нет, похороны.
Пьянчуга внезапно обнял меня, прижал к себе, и я едва не задохнулся от исходящего от него зловония.
– Ты крепись, парень, – выдохнул он. Когда они уходили, он повернулся, перекрестился и сказал:
– Да благослови вас всех Господь!
19
Утром после похорон я проснулся, удивляясь тому, что не только не пил, даже сигареты не выкурил. Или это милость Господня? Я вовсе не ощущал, что меня осенила благодать. В моем мозгу извивались и свертывались в кольца темные змеи. Глубокое чувство вины перед матерью терзало меня. Я все пытался избавиться от картины, стоящей перед моими глазами: она на этой койке посреди живодерни.
Господи, да кто бы ни запил? Увы, в мире не хватит «Джеймсона», чтобы избавиться от запаха моей вины. Ведь я бросил мать. Оставил умирать.
Я перебрал в уме то, что имею на сегодняшний день.
Тим Коффи, убитый из-за меня. Безумец, одержимый Сингом, убивший двух девушек и играющий в умные игры. Не говоря уже об этих клятых линчевателях, Пикинерах, сгори они в аду.
Я сварил кофе и сказал себе, что я могу получить от горячего напитка удовольствие и без никотиновой поддержки. В комнате стояла немыслимая тишина. Сделав шаг, я включил радио и услышал концовку песни «Желтый» группы «Колд-плей».
Определенно это был главный цвет на сегодняшний день.
Затем передали новости. Робин Кук вышел из правительства Блэра. Саддаму Хусейну дали семьдесят два часа, чтобы убраться из Ирака. Вторая резолюция ООН больше не действовала. Скоро должна была начаться смертельная война. Затем местные новости: из канала выловили три трупа, один из покойников чернокожий.
Далее: «В Кинваре был серьезно ранен в результате наезда житель Голуэя. Преступник скрылся. Потерпевший хорошо известен в округе в качестве президента Ассоциации „Винегар Хилл'».
Я набрал в грудь воздуха.
Президент Ассоциации «Винегар Хилл»? Самое знаменитое событие в восстании 1798 года, час Пикинеров. Я знал одну девушку в полицейском участке залива Голуэй, позвонил ей и вытащил из нее имя жертвы. Тед Бакли. Затем я узнал номер телефона больницы, позвонил, попросил соединить меня с реанимацией, добрался до дежурной медсестры и сказал:
– Доброе утро, это Шон Бакли. Моего брата привезли прошлой ночью.
– И что?
– Как у него дела?
– Он получил серьезные травмы, мистер Бакли. Сломан позвоночник и ноги. И еще черепно-мозговая травма.
– О господи!
– Соединить вас с врачом?
– Гм, нет, спасибо. Его жена с ним?
Я почувствовал, что у медсестры начали возникать подозрения. Она сказала:
– Мистер Бакли холостяк Кто вы такой, повторите, пожалуйста.
Я повесил трубку.
В телефонном справочнике я нашел:
Эдвард Бакли
Корриб-парк, 21
Голуэй
Внизу была приписка: «Ассоциация 'Винегар Хилл', Кинвара».
Бакли руководил организацией из дома, имеет филиал в Кинваре. Я вспомнил недавнюю десятиминутную поездку в фургоне с чехлом на голове, поэтому надел свою всепогодную шинель и решил, что прогулка пойдет на пользу моему колену. До Корриб-парка я добрался за двадцать минут и обнаружил там настоящий деловой улей. Везде люди, что было весьма кстати. Я подошел к дому номер двадцать один и позвонил в дверь, от души надеясь, что у хозяина нет собаки. Ни звука. Я обошел дом сзади и начал передвигать мусорные контейнеры, наблюдая за реакцией соседей. Никаких признаков. Я быстро и резко двинул локтем, выбил стекло, открыл окно и залез в дом. Если сосед позвонил в полицию, я узнаю об этом очень скоро. Я оказался в кухне, которая символизировала аккуратность холостяка. Я узнал эти признаки – помнил свои долгие годы одиночества. Холостяки бывают двух типов: либо это неряха, либо человек, одержимый чистотой. Бакли был из второй категории. Я не увидел даже грязной чашки в раковине. Пол без
