единого пятнышка, полотенца сложены и развешены по ранжиру. Я почти проникся симпатией к хозяину. Взглянул на часы. Пятнадцать минут прошло, я облегченно вздохнул. Полиции не будет. Прошел по другим комнатам. То же самое – стерильная чистота. Книжная полка, все книги – по истории Ирландии, особенно много про 1798 год. Тяжелая картина в раме, изображающая священника, над камином – святой отец Мерфи, герой восстания.
Найдя дверь в подвал, я зажег свет и спустился. Тут я его и обнаружил, длинный деревянный стол, пики на стене. Прошептал:
– Попался.
Снова вернувшись наверх, я собрал все бумаги, которые попались под руку, и задернул льняные занавески. Это заняло немало времени, да и колено разболелось, но в конечном итоге я сделал из бумаг дорожку из кухни в подвал. Я вспомнил пожелтевшие от никотина зубы Бакли и под раковиной нашел жидкость для заправки зажигалок Полил ею бумаги, особенно обильно на кухне и у спуска в подвал. Спички аккуратно лежали рядом с газовой плитой. Я открыл кухонную дверь, зажег спичку и уронил ее. Сказал:
– Пых.
У Лоуренса Блока в его книге «Бег по лезвию бритвы» есть сцена, когда его герой, Мэтт Скаддер, присутствует на собрании общества анонимных алкоголиков, во время которого одна женщина рассказывает, что раньше она выпивала первую рюмку, едва муж уходил на работу. Она держала бутылку водки под раковиной в коробке, в которой раньше было чистящее средство для плит. Далее по тексту:
–
–
Я обожаю эту историю.
Вспомнил о ней два дня спустя, когда входил в паб «У Нестора». Часовой сидел у стойки, погруженный в печаль. Пробормотал:
– Бомбежки начались.
Кэти стояла за стойкой, что случалось очень редко. Я подошел и поинтересовался:
– Где сам?
– У него сегодня встреча.
Кэти внимательно посмотрела на меня и сказала:
– Мне очень жаль, что твоя мама умерла. Джеффа не было в городе, а я никого не смогла найти, кто бы посидел с ребенком.
Я кивнул. Часовой встрепенулся:
– Кто-нибудь умер?
Мы ему не ответили. Кэти предложила кофе, но я отказался. Я перебирал в голове всякие варианты, когда она обратилась ко мне:
– Как Стюарт?
Я не сразу понял, о чем она, потом ответил:
– Он в тюрьме, как он, по-твоему, может быть?
Кэти подумала и спросила:
– Ты на него работаешь?
– Хороший вопрос.
Она начала натирать стойку, которая и без того была в идеальном состоянии. Разумеется, это означало, что я должен убрать локоть и отступить назад.
– Это я настучала, – сказала Кэти.
– Что?
– На Стюарта. Выдала его.
Я просто обалдел, постарался прийти в себя, спросил:
– Ты позвонила в полицию?
– Конечно, в отдел по наркотикам.
Когда она это говорила, на ее лице сохранялось нейтральное выражение, абсолютно никаких эмоций. Когда я заговорил, я почти что заикался:
– Он был твоим другом.
Кэти презрительно хмыкнула:
– Стюарт торговал наркотиками. У таких людей нет друзей.
И у таких, как ты, подумал я. Сказал:
– Бедняге дали шесть лет.
– Достаточно времени, чтобы очиститься, как ты думаешь?
Я был слишком потрясен, чтобы сказать, что я думаю, поэтому пробормотал:
– Увидимся позже.
Я уже открывал дверь, когда Кэти крикнула:
– Мы закажем мессу за упокой души твоей матушки.
Жду не дождусь.
Позади паба имеется сарай, служащий гаражом, где Джефф хранит свой обожаемый «харлей». После Кэти и дочки мотоцикл он ценит превыше всего. «Харлей» был сделан по специальному заказу. Джефф содержит его в идеальном состоянии, тратит каждую свободную минуту на чистку, полировку, ремонт. В тех нескольких случаях, когда я видал мотоцикл, хром и металл сверкали. Если хотите познакомиться с настоящей страстью, спросите Джеффа о «харлее». Когда Джефф восхваляет свою машину, он перемещается в другое измерение. Чтобы понять такую страсть, я прочел «Паломничество на стальном коне» Гари Паульсена. Я смог представить себе, какую пылкую любовь может вызвать «харлей», но толком понять так и не сподобился. Фанаты «харлея» – просто люди другого сорта. Джефф когда-то сказал мне, что «харлей» ломается значительно чаще и с ним больше заморочек, чем со всеми другими мотоциклами, вместе взятыми.
– Тогда зачем с ним связываться?
На его лице отразился ужас, и он воскликнул:
– Да ты что, они ведь чистокровные. Ты же не отдашь лучшее, они так великолепно настроены. Поэтому лучше «харлея» нет ничего.
Сарай не был закрыт. Я открыл дверь и щелкнул выключателем. В центре стоял «харлей» в довольно плачевном состоянии. Я наклонился и взглянул на него спереди. Глубокие вмятины, на боку глина и грязь. Толстая покрышка колеса почти разодрана.
– Подглядываешь за мной, Джек?
Я выпрямился и повернулся к Джеффу. В правой руке он держал тяжелый гаечный ключ. Я бы не хотел анализировать, о чем в данный момент думал каждый из нас.
Я показал на мотоцикл:
– Ты попал в аварию?
Джефф выронил ключ – тот с противным звуком стукнулся о каменный пол – и двинулся ко мне. Но агрессивность испарилась. Он проговорил:
– Это не авария, да ты и сам знаешь.
Я пожалел, что бросил курить. Это определенно был подходящий момент для никотина. Сказал:
– Ты ведь мог его убить, Джефф.
Он кивнул, протянул левую руку к мотоциклу и почти нежно его коснулся:
– Я думал, что убил.
Я надеялся, что он будет все отрицать, а я, возможно, сделаю вид, что поверил. Я поинтересовался:
– Как ты его вычислил?
Джефф удивленно взглянул на меня и пояснил:
– У меня же паб, люди болтают. Пара стаканов виски за счет заведения – и ты знаешь все, что тебе
