– А вы как думаете?
Она обиженно поджала губы. С тех пор как они вышли из полицейского участка, Рик пребывал в скверном настроении. Сколько раз она уже извинялась перед ним! И сколько раз объясняла, что не просила Пьетро возвращаться в клуб. Да она удивилась ничуть не меньше Рика!
– Лучше я уйду, пока ваш дядя не вернулся, – буркнул Рик и приподнялся с дивана.
Моника схватила его за руку.
– Я знаю, вы на меня сердитесь, но, прошу вас, не уходите! Ну пожалуйста...
Рик вздохнул и снова сел.
– Да не сержусь я. Просто не хочу, чтобы Микеле увидел меня с разбитой челюстью. Не имею ни малейшего желания объяснять, почему я два часа проторчал в полицейском участке.
– А мы ему ничего не скажем. – Моника легонько провела пальцем по больному месту. А потом потянулась и поцеловала.
– Не надо.
– Почему? – Моника сделала вид, что обиделась. – Вам что, неприятно? Я хотела как лучше...
– Куда уж лучше! Сегодня вы превзошли саму себя. – Рик снова хотел подняться, но она снова его удержала.
– А я думала, вы на меня не обиделись.
– А я и не обиделся. – Рик нервно пригладил ладонью волосы. – Только больше мы с вами по сомнительным заведениям не ходим. Сначала я лично сам все проверю.
Она покорно кивнула и пристроилась к нему поближе.
– Ничего подобного в жизни не видела! Подружки ни за что не поверят.
– Черт! Какие еще подружки?! – возмутился Рик. – Не вздумайте никому об этом рассказывать. Понятно?
Она перевела дыхание и, опустив глаза, кивнула.
– Вы правы. Мне так стыдно!
– Не в этом дело. – Он приподнял ее лицо за подбородок. – Нам здорово повезло, что мы так легко отделались. Хорошо, что начальник участка вспомнил, как в прошлом году Гэвин сыграл такую же шутку с парой туристов. Кто знает, у скольких людей он подобным образом выманил деньги? Ведь, будь у нас наличные, мы бы заплатили ему сколько угодно, лишь бы поскорее убраться оттуда.
– Этому типу место за решеткой.
– Не могу не согласиться.
– А как это вы его так ловко завалили?
Рик сделал вид, будто он не в восторге от того, что сделал, и скромно заметил:
– Занимался в детстве восточными единоборствами. Карате и дзюдо.
– И долго?
Рик пожал плечами.
– Мать работала на двух работах и не хотела, чтобы я после школы болтался без присмотра. Она поставила передо мной дилемму: либо карате, либо пианино. – Он закатил глаза. – Похоже, я сделал правильный выбор. У меня черный пояс.
– Расскажите мне еще что-нибудь про свое детство.
– А больше рассказывать нечего. Ходил в школу, занимался карате. Когда стал постарше, начал подрабатывать. Вот и все. Может, хватит разговоров? С минуты на минуту вернется ваш дядя.
Моника затрясла головой.
– Он возвращается очень поздно. И от него каждый день пахнет вином. Боюсь, он совсем не следит за своим здоровьем.
– Думаю, он в полном порядке, – возразил Рик, но прозвучало это не слишком убедительно. – Во всяком случае, на работе он допоздна не засиживается.
– Может, я становлюсь похожей на маму? – От неожиданного открытия Моника пришла в ужас. – Я слишком много переживаю.
– А вы не переживайте. – Рик улыбнулся. – Ведь вы приехали отдохнуть. Вот и отдыхайте. И постарайтесь избегать неприятных приключений.
Моника вздохнула. Нет, он все не так понял. Она не ищет приключений. А сегодня произошло недоразумение...
Моника коснулась его руки в шелковистых светло-каштановых волосках, и мысли приняли опасный ход. Она вспомнила Рика на пляже: мускулистая грудь, плоский живот со стрелкой курчавых волос, убегающей вниз, за кромку плавок...
– Пожалуй, я пойду. А вы ложитесь спать. Завтра сходим с вами в какой-нибудь музей.
– Вы кое-что забыли.
– Что? – хмуро спросил Рик.
Моника взяла его лицо в ладони и поцеловала.
От неожиданности он откинулся на диванную подушку и приоткрыл губы. Моника воспользовалась удобным моментом и, стараясь не спешить, просунула язык ему в рот.
В прошлый раз, когда она его целовала, она вела себя неправильно: слишком торопилась. А торопиться не надо. Надо делать так, как это делал Рик. А он целовал ее медленно. Не спеша. И глубоко.
– Моника... – Рик откинул голову, и их губы едва соприкоснулись. – Скоро придет ваш дядя...
Ей нравилось смотреть, как подернулись дымкой его глаза.
– А мы услышим, когда он будет открывать дверь.
Он попытался встать, но она села ему на колени и обвила руками шею. Его глаза опустились на вырез ее платья, но он тут же поднял их и встретился с ней взглядом.
– Моника, чего вы добиваетесь? Чтобы меня уволили?
– А что вы так волнуетесь? Расслабьтесь. Сами же меня учили... – И она поцеловала его в разбитый подбородок. Укололась о чуть отросшую щетину, и ей захотелось ощутить ее на своей груди.
Рик подавил стон. Глаза у него закрылись, и она почувствовала, как внизу ее живота разливается тепло. Короткое узкое платье поднялось на коленях, приоткрыв бедра, и Монике захотелось, чтобы Рик положил ладонь ей на колени.
Но он сделал лучше: положил руки ей на спину, расстегнул молнию, прикоснулся пальцами к ее голой коже и замер. Он откинул голову и, недоуменно глядя на нее, не заметил, как перешел на «ты»:
– Ты без лифчика?
Моника смущенно кивнула. Может, она опять сделала что-нибудь не так? Она заклеила соски, чтобы они не выделялись, специальной лентой, как поступают манекенщицы, но все- таки...
– Ты такая... – Он нежно обхватил ее груди ладонями.
Моника перевела дыхание. Она чувствовала одновременно гордость и смущение.
– А ты поцелуешь там? – И она опустила глаза на грудь.
Рик моргнул, молча глядя ей в глаза.
Моника испугалась – а вдруг он снова захочет уйти? – и стянула платье с одного плеча.
Он чуть помедлил и спустил с другого.
Она засунула руку в вырез платья – чтобы снять ленту, – и Рик с шумом перевел дыхание. Сначала она не сообразила, чем вызвана такая его реакция, а потом вспомнила, как женщина на подушках в той комнате ласкала себе одной рукой грудь.
От этой мысли Моника возбудилась. Хватит ли у нее смелости проделать то же самое на глазах у Ричарда? Он неотступно следил глазами за каждым ее движением. Она заглянула ему в глаза и, прочтя в них желание, перестала стесняться. Спустив платье, она обнажила грудь полностью и осторожно освободила соски от клейкой ленточки.
Молчаливый восторг Рика придал ей смелости. Она не спеша поднесла руку к груди и коснулась соска кончиком пальца. Рик приоткрыл губы, и Моника заметила, как у него вздымается грудь. Она сидит у него на коленях, и его рот так близко... Стоит чуть-чуть пододвинуться – и ее грудь окажется прямо у его губ. Только хватит ли у нее смелости?!
Моника вздохнула, выпрямилась и одной рукой направила голову Рика к своей груди. Она почувствовала его горячее дыхание, а когда его язык коснулся ее груди, сладко вздохнула.
Рик не то вздохнул, не то застонал от наслаждения – и вот уже ее сосок оказался у него во рту.
Монику переполняли неведомые ей ранее чувства. По коже побежали мурашки. И чем больше он ее ласкал, тем ненасытнее она становилась. Она чуть слышно застонала, а когда его ласки из нежных переросли в страстные, ей показалось, что еще чуть-чуть – и она умрет от сладкой муки.
Внезапно Рик выпрямился и, положив голову на диванную подушку, перевел дыхание.
– Моника... Мне надо идти, – наконец выдавил он.
– Ричард, не уходите. Ну пожалуйста.
– Моника! Я же не железный! – Он со стоном схватил ее грудь ртом, а его горячая ладонь скользнула вверх по бедру.
Оказывается, секс это целый мир, подумала она. Огромный и неизведанный. И она хочет изведать его. Вместе с Ричардом.
Он отпустил ее губы. А потом легонько куснул в уголок рта, щеку... Когда добрался до уха, она вздрогнула от возбуждения.
Рик отстранился, и она хотела возразить, но он обхватил ее грудь ладонью и снова взял сосок в рот. Ощутив под ягодицами его возбужденную плоть, Моника медленно пошевелилась, и Рик задышал еще чаще.
Перестал ласкать грудь и посмотрел на нее с немым вопросом.
Губы Рика дрогнули в печальной улыбке, и он, погладив ее по щеке, тихо спросил каким-то чужим голосом:
– Что ты со мной делаешь?! Ведь я поклялся, что не допущу этого.
Моника смутилась. Неужели она вынуждает его делать то, чего он не хочет? Она схватилась за вырез платья и попыталась прикрыть наготу. Он положил свои ладони на ее ладони – пальцы скользнули по соскам – и помог поправить платье. А желание в его глазах уступило место грустному сожалению.
Рик взял ее за талию, осторожно снял с колен и посадил на диван.
Она окончательно запуталась. Что происходит? Почему он так странно себя ведет? Несмотря на невинность, кое-какой опыт общения с мужским полом у Моники был – изредка она бывала на танцах в соседней школе и ходила в гости к приятелям братьев – и она чувствовала, когда нравится мужчине. А Ричарду она нравится. Так почему же он ее все время отталкивает?!
Может, именно поэтому ее так к нему и тянет? Ричард не такой, как все. Он особенный. Только с ним она чувствует себя сексуальной.
– Мне нужно идти, – сказал Рик. – С вами все в порядке?
