Миледи сидела от Роберта достаточна далеко, на другом конце комнаты, и все же Роберт заметил, как по лицу женщины пробежала внезапная тень.
– Скажите, а этот мистер Джордж… Джордж…
– Толбойз, – подсказал Роберт.
– Да, конечно, Джордж Толбойз – фамилия, кстати, довольно странная, да и владелец ей под стать – так вот, хочу спросить: давно вы с ним виделись в последний раз?
– После седьмого сентября – ни разу. Именно в этот день он покинул меня, когда я спал на лугу на другом конце деревни.
– Боже! – воскликнула миледи. – Значит, я не ошиблась: с вашим молодым другом действительно не соскучишься. Но вы наверняка бросились на его поиски, не так ли? Что вы предприняли?
Роберт встал с кресла, прошел через всю комнату и, сев у окна напротив миледи, коротко рассказал ей о том, как съездил в Саутгемптон и Ливерпуль и что из этого получилось.
Миледи выслушала его весьма внимательно.
– И к какому же выводу вы пришли? – спросила она.
– Трудно сказать что-то определенное – слишком запутанная история, – но в одном я уверен совершенно.
– В чем же?
– Джордж Толбойз не приезжал в Саутгемптон.
– Однако тесть утверждает, что виделся с ним.
– У меня есть основания сомневаться в искренности старика.
– Господи, что все это значит?
– Леди Одли, вам известно, что такое косвенные улики?
– Как только у вас язык повернулся спрашивать бедную женщину о подобных мерзостях?
– Косвенные улики, – промолвил молодой человек таким тоном, словно возмущение миледи относится не к нему, а к кому-то другому, – это множество тончайших ниточек, из которых вьется веревка для преступника. Вы себе не представляете, какие ничтожные предпосылки могут привести к раскрытию самой страшной тайны! Клочок бумаги; лоскут порванной одежды; слово, ненароком сорвавшееся с губ обвиняемого; фрагмент письма; дверь, которую отпирают, и дверь, которую запирают на ваших глазах; тень, мелькнувшая за окном; тот факт, что конкретное событие произошло не раньше и не позже, а именно в данный момент; тысячи обстоятельств столь незначительных, что преступник и думать о них забыл; однако эти обстоятельства – стальные звенья чудесной цепи, выкованной руками детектива. Но чу! Виселица построена; печальный колокол звонит ранним пасмурным утром; люк скрипит под ногами преступника; правосудие свершается…
Прекрасное лицо миледи стало пепельно-серым, голова откинулась на подушки, изящные ручки бессильно скользнули вниз, и сознание покинуло ее.
– Радиус поисков все уже день ото дня, – сказал Роберт Одли. – Джордж Толбойз не был в Саутгемптоне.
16
ИЗГНАНИЕ ИЗ РАЯ
Рождественская неделя закончилась. Гости один за другим покидали Одли-Корт.
Толстый сквайр и его дородная супруга освободили комнату с гобеленами, и чернобровые воины остались в одиночестве, бросая со стен суровые взгляды в ожидании новых гостей.
Веселые девушки запаковали – их заставили запаковать – чемоданы, сундуки и коробки, и газовые бальные платья, прибывшие сюда в идеальном состоянии, мятыми грудами разъехались по домам.
Видавшие виды неуклюжие семейные экипажи, запряженные лошадьми, которые потрудились так, что предстоявшая езда по деревенским дорогам казалась им детской забавой (об этом красноречиво свидетельствовали неподстриженные щетки над копытами), вывезли на широкую площадь перед дубовой парадной дверью и как попало загрузили доверху всевозможным скарбом, отвечавшим желаниям, нуждам и прихотям прекрасной половины человечества.
Милые розовые личики, выглядывая из окон карет, одаривали хозяев прощальными улыбками, и кареты, дребезжа и грохоча, уносились под своды арки, увитой плющом.
Сэр Майкл пожимал руки молодым любителям скачек, целовал девушек, иногда даже пытаясь обнять тучных матрон, спешил из комнаты в комнату, из гостиной в конюшню, из конюшни на внутренний двор, со двора к арке – радушный, щедрый, желанный везде и повсюду, всем и каждому.
Золотистые кудряшки миледи тоже мелькали там и сям, и хотя ее прощальные речи отличались некоторым однообразием, уставшие гости, пресыщенные рождественскими праздниками, покидали поместье, не привередничая.
Один-единственный гость не выказывал ни малейшего желания избавить хозяев от своего присутствия – Роберт Одли.
– В Лондоне у меня нет никаких дел, – объяснил он, – на Фигтри-Корт хорошо прохлаждаться в жаркую погоду, но жить там зимой… Грипп и ревматизм – брр!
– Оставайся, дорогой Боб, – сказал сэр Майкл. – Сына у меня нет, вот и будешь мне вместо сына. Постарайся понравиться Люси, и можешь жить тут до конца своих дней.
Роберт молча обнял дядюшку.
Перед отъездом сэр Гарри Тауэре встретился с мисс Алисией Одли в библиотеке, обшитой дубовыми панелями. Здоровенный охотник за лисицами, отважившись на бурное признание, получил столь же бурный отказ. Он стремительно вышел из дома с именем любимой на устах и надеждой в сердце и скрылся под липами, свернув на ту самую дорожку для прогулок, которую Джордж Толбойз некогда сравнил с кладбищенской аллеей.
– Только бы она не влюбилась в подлого адвокатишку. Этого я не перенесу! – промолвил Гарри Тауэре, тяжело ступая по мерзлой земле и сокрушенно качая головой. Его храброе молодое сердце громко стучало под голыми деревьями.
А подлый адвокатишка тем временем стоял в гостиной, устремив близорукие глаза на висевшую на стене карту.
Когда Алисия вошла в комнату, глаза ее были красны после объяснения с сэром Гарри.
– Так я и знал, – сказал Роберт, держа нос в полудюйме от карты, – Норвич находится в графстве Норфолк, а не в Херефордшире, как утверждал этот болван, молодой Винсент. А, это ты, Алисия?
– Я, – коротко ответила девушка, проходя мимо.
– Ты плакала, Алисия?
Молодая леди не удостоила Роберта ответом.
– Да, конечно, ты плакала. Сэр Гарри Тауэре из Тауэрс-Парка предложил тебе руку и сердце, не так ли?
– Ты что, подслушивал за дверьми?
– Господь с тобой! Я в принципе против подслушивания, тем более что на практике это весьма хлопотное занятие. Но я адвокат, мисс Алисия, и могу сделать заключение посредством индукции. Ты знаешь, что такое доказательство методом индукции?
– Понятия не имею, – сказала Алисия, с ненавистью и обожанием глядя на своего мучителя.
– Я так и думал. А теперь следи за моей мыслью. Во-первых, я видел, как сэр Гарри, бледный, как смерть, сбежал вниз по лестнице, и волосы у него были зачесаны не на ту сторону. Во-вторых, во время завтрака кусок явно не лез ему в горло, и, когда ему не налили кофе, он даже не заметил этого. В-третьих, прежде чем покинуть Одли-Корт, он попросил тебя о свидании. Ну так как, Алисия? Выходим замуж за баронета? Ей-богу, лучшего шафера, чем бедный кузен Боб, ты не найдешь!
– Сэр Гарри Тауэро благородный и храбрый молодой человек. Не чета некоторым.
– Ага, значит, он нам все-таки нравится, да или нет? Значит, нам хочется стать леди Тауэре, хозяйкой крупнейшего поместья в Хартфордшире? Так или нет?
– Так или не так, с каких это пор тебя стали интересовать мои дела? С каких пор тебя стало заботить, за кого я выйду замуж? Выйди я замуж даже за печную трубу, тебя все равно не проймешь. Ты лишь надменно поднимешь брови и скажешь: «М-да! Она всегда была девицей со странностями!» Я отказала сэру Гарри Тауэрсу, но сейчас, когда я думаю о его великодушии и бескорыстии, когда я сравниваю его с некоторыми
