«Надо бы поговорить с этим болваном», – подумал Роберт, откладывая трубку в сторону.
Он дождался, когда поздние гости разошлись, наконец, по домам и Люк запер двери, а затем тихо вошел в комнату, где сидели хозяин заведения и его жена.
Фиби, склонившись над столиком, вязала мужу носки. Замужество нисколько не изменило ее: здесь, на постоялом дворе, она осталась такой же бледной, какой была, проживая в барских покоях Одли-Корт.
Когда Роберт вошел в комнату, она вздрогнула, взглянув на него не без некоторого раздражения, и в глазах ее мелькнула тревога, сменившаяся выражением ужаса, когда она поняла, что Роберт пришел поговорить не с ней, а с супругом.
– Я всего лишь на несколько минут, – сказал Роберт, присаживаясь поближе к огню. – Хочется немного поболтать перед сном. Не возражаете, если я закурю, миссис Маркс?
– Пожалуйста, сэр.
– Какие там, к черту, возражения, – проворчал Люк Маркс, – когда я тут с клиентами смолю целыми днями.
– Расскажите мне все, что вы знаете о Маунт-Станнинге, мистер Маркс, – попросил Роберт.
– Рассказ получится очень коротким, сэр, – отозвался Люк и хрипло расхохотался. – Из всех скучных мест, какие только есть на земле, это самое скучное. Дела, впрочем, потихоньку идут, жаловаться не приходится. Однако я бы предпочел обосноваться в Челмсфорде, в Брентвуде или Ромфорде, и я бы непременно обосновался там, – добавил он с явным неудовольствием, – не будь люди так скупы.
При этих словах Фиби украдкой взглянула на мужа и отложила вязанье.
– Мы забыли закрыть пивоварню, Люк, – сказала она. – Пойдем, поможешь мне поднять засов.
– Пивоварня подождет, – отозвался Люк Маркс. – Мне и тут хорошо, хочется посидеть да покурить. Никуда не пойду.
Он взял длинную глиняную трубку, лежавшую у каминной решетки, и начал медленно набивать ее табаком.
– Неспокойно у меня на душе, Люк, – с упреком обратилась к нему Фиби. – Дверь в пивоварню осталась открытой. Много там всякого народу толчется. Неровен час, залезет кто-нибудь чужой.
– Иди и подними засов сама; чего пристала? – пробурчал Люк.
– Засов тяжелый. Одна я не подниму.
– Ну тогда черт с ним. Сиди и не рыпайся, ежели такая нежная. Далась тебе пивоварня! Сдается мне, ты просто хочешь заткнуть мне рот, не желаешь, чтобы я поговорил с джентльменом. И не хмурься, когда муж с тобой говорит! Я и слова не успею сказать, как ты уж лезешь со своим языком, будто я у тебя вовсе дурак. Я этого не потерплю. Слышишь? Не потерплю!
Фиби Маркс пожала плечами, сложила вязанье, отодвинула в сторону ящик для рукоделия и, скрестив руки на коленях, устремила внимательный взор на бычью физиономию своего благоверного.
– Итак, жизнь здесь, на Маунт-Станнинг, вам не по душе? – обращаясь к Люку, вежливо осведомился Роберт Одли.
– Не то чтобы совсем уж не по душе, – ответил Люк, – но, как я уже сказал, не будь люди так скупы, я мог бы устроиться и получше, в каком-нибудь городе, где бывают базары, а не в этом богом забытом месте. Разве сотня фунтов…
– Люк! Люк!
– Что «Люк! Люк!» Опять ты мне рот затыкаешь! Так вот, я и хочу спросить, сэр: разве сотня фунтов имеет значение, ежели речь идет о добром деле?
– Нет, конечно же, нет, – заверил Роберт, обращаясь к Люку, но при этом глядя на встревоженное лицо Фиби. – Тем более если вы или ваша жена сможете повлиять на того, у кого есть эти деньги.
Фиби, и без того бледная, стала белой, как смерть.
– Однако уже четверть двенадцатого, – сказал Роберт, взглянув на часы. – Доброй ночи, уважаемый хозяин. Доброй ночи, миссис Маркс. Воду для бритья приготовьте, пожалуйста, к девяти часам утра.
18
НЕЖДАННАЯ ГОСТЬЯ
Утром следующего дня, когда часы пробили одиннадцать, Роберт Одли сидел за обеденным столом, нехотя просматривая местную газету. Собачонки вертелись рядом, ожидая подачки.
Роберт взглянул в окно. Снег валил, не переставая – погода для прогулок весьма неподходящая, и потому Роберт очень удивился, заметив невдалеке одноконную карету, которая медленно поднималась в гору.
– И одолела же кого-то страсть к путешествиям в такую пору! – усмехнулся Роберт и сел в кресло у камина.
Через несколько минут Фиби Маркс, войдя к нему в комнату, объявила, что приехала леди Одли.
– Леди Одли! Ну конечно, конечно, весьма рад, – сказал Роберт, а затем, когда Фиби вышла, процедил сквозь зубы: – Глупый ход, миледи. Уж от вас-то я такого не ожидал.
Дурная погода нисколько не подействовала на прекрасную гостью. Она вошла, кутаясь в те самые соболя, что Роберт Одли купил ей в России, – свежая, задорная, излучающая свет и очарование.
Роберт Одли взглянул на гостью с тайным сожалением.
– Фу, какое утро, мистер Одли! – воскликнула миледи, смахивая снег с роскошной муфты.
– Да, хорошего мало. Почему же вы приехали сюда в самый снегопад?
– Потому, что хотела повидаться с вами.
– Вот как?
– Да, мистер Одли. С вами обошлись не слишком дружелюбно, и я приехала извиниться.
– Не нужно мне никаких извинений, леди Одли.
– Но с вами поступили несправедливо. Вам так славно жилось в Одли-Корт, но мой дорогой, мой глупый супруг вбил себе в голову, что восемь-девять-двенадцать сигар, выкуренных его племянником в моем будуаре, могут нарушить мое душевное равновесие. И вот результат: наш маленький милый семейный круг распался!
– Леди Одли, – твердо сказал Роберт, – я не хочу, чтобы горе и бесчестье моего дядюшки были связаны с моим именем. И потому лучше мне быть вне вашего дома. И потому лучше бы я вообще не переступал его порог!
Миледи недоуменно пожала плечами.
– Вы говорите загадками, мистер Одли. Не взыщите, если бедная женщина не сможет их разгадать.
Роберт промолчал.
– Вы можете поступать, как вам угодно, – сказала леди Одли, – но ответьте: что привело вас в это мрачное место?
– Любопытство.
– Любопытство?
– Да, миледи, меня заинтересовал хозяин постоялого двора – здоровяк с бычьей шеей, рыжими патлами и хитрыми серыми глазами. Опасный он человек, миледи. Не дай бог попасть к такому в зависимость!
По лицу миледи пробежала внезапная тень.
– Что я вам такого сделала, Роберт Одли? – воскликнула она. – За что вы меня ненавидите?
– У меня был друг, леди Одли, – печально сказал Роберт. – С тех пор как он пропал, я обозлился на весь белый свет.
– Вы имеете в виду мистера Толбойза, который отправился в Австралию?
– Да, того самого Джорджа Толбойза, который, как мне сообщили, уехал в Ливерпуль, чтобы оттуда плыть в Австралию. Якобы в Австралию.
– Вы сказали «якобы». Значит, вы не верите, что он отбыл в Австралию?
– Не верю.
– Почему?
– Извините, миледи, я не стану отвечать на этот вопрос.
– Как хотите.
– Через неделю после того, как мой друг исчез, – продолжил Роберт Одли, – я поместил объявление в газетах Сиднея и Мельбурна, где просил Джорджа известить меня о своем местопребывании, а также просил всех, кто его знает, сообщить мне о нем любые сведения. Джордж Толбойз покинул Эссекс, или
