ночной небосвод. Но стоило вызвать из дальнего угла сознания лишь слабую иллюзию будущего строительного замысла, как компьютерные недра Стигмастера, точно поджидая удобного момента, разверзлись и всей своей мощью обрушились на ячейки его памяти.
Черная космическая пустота, в мгновения покоя отражавшаяся в глазах-зеркалах алмазными цепями звезд, обернулась лазурно-серым туманом, иссеченным множеством поперечных линий. Из глубины этой мутной фасетчатой бездны стали проступать фосфоресцирующие линии и их сочленения сначала образовали схему обыкновенной стены, сплетенной из прутьев. Из заголовка стало понятно, что Стигмастер начал издалека – в памяти компьютера значилось, что этот обыкновенный ветровой заслон много столетий служил древнему человеку жилищем и поэтому может считаться самой первой строительной рукотворной конструкцией.
Изображение плетеного прямоугольника недолго продержалось на экране, из угла в угол его пересекли две диагональные линии и ветровой заслон преобразовался в четыре треугольника, основаниями касающиеся друг друга. Треугольники плавно поднялись с плоскости и сошлись остриями в одной точке, наглухо закрывшись наподобие листков бутона. Тут же каркас стал обрастать плотью, образовав стереометрическую фигуру с четырьмя боковыми плоскостями; угол зрения изменился и Найл увидел перед собой охотничью хижину, каркас из длинных прутьев, обшитый звериными шкурами.
Через секунду хижина начала стремительно увеличиваться в размерах, сохраняя очертания целого. Выдубленные шкуры, закрывающие стены, сменились кладкой из тесаных каменных блоков, и непритязательная охотничья постройка превратилась в гигантское сооружение, возвышающееся среди бескрайней песчаной пустыни в знойном колышущемся мареве.
По краям фасетчатых глаз-зеркал с обеих сторон побежали плотные столбцы золотистых цифр, и из пояснительной надписи стало понятно, что Стигмастер представил модель одной из древнеегипетских пирамид во всем ее величии.
Не успел ошеломленный Найл как следует рассмотреть пирамиду, как искусственный разум двинулся дальше.
В тот вечер в Белой башне, Найлу пришлось продраться сквозь квадратные мили одних только чертежей и схем, планов и формул, строительных выкладок и терминов.
Подобного типа информационная атака случалась не впервые, уже и раньше приходилось выдерживать массированный напор знаний, но в тот раз компьютеру все-таки удалось ошеломить его сознание бесконечной чередой проектов и ярких трехмерных голографических изображений архитектурных шедевров далекого прошлого. Электронный разум обработал мощный пласт информации и выжал из него обзор, состыковав все не последовательно, а концептуально.
Вавилонский зиккурат сменился Эйфелевой башней, согласно седой легенде служившей когда-то символом погибшего Парижа, одного из красивейших городов утраченной древности.
Ахейские храмы-периптеры сопрягались в одном ряду с функциональными конгломератами Ле Корбюзье, а жилища этрусков сравнивались с вращающимися дворцами-кристаллами, появившимися в Японии на пороге двадцать второго века, совсем незадолго до эвакуации на Новую Землю.
Большая часть материалов представляла собой трехмерные изображения, проплывавшие по фасеточному экрану так быстро, что Найл не успевал определить момент исчезновения одного и появления другого.
Но потом он с изумлением отметил, что память подсознательно зафиксировала почти все, безошибочно отсортировав лавину информации по нужным ячейкам.
Мнемоническая подготовка и большой опыт общения с безразмерной базой данных, хранившихся в Капсуле времени, позволяли «заглатывать» огромное количество информации за очень сжатый промежуток времени.
После такого интеллектуального штурма, за короткое время превратившего полного дилетанта в профессионального строителя, Найл уже не смог отступиться от своего замысла.
Место для будущего сеттлмента, милях в восьмидесяти к северу от Города, выбрал он сам. Однажды во время полета на паучьем шаре Найл случайно заметил внизу горную долину с небольшим чистым озером и сразу прикипел к этому месту душой. Больше всего его поразила форма водоема – абсолютно правильный круг, словно прочерченный во тьме веков гигантским циркулем могущественного создателя.
Резиденция, получившая название Жемчужные Врата и расположенная в небольшой долине, защищенной мощными горами с севера, востока и запада, возникла в баснословно короткие сроки. Это была очередная победа Найла, потому что многие члены Совета Свободных вообще не верили в успех его необычной идеи.
Что там скрывать, он и сам сначала схватился за голову, подсчитав огромное количество различных материалов, необходимых для строительства. Мало того, что получались внушительные курганы строительных товаров, все это нужно было еще каким-то образом транспортировать в горную долину! Нужно было направлять туда целую армию рабочих, а, значит, снимать их с городских нужд….
Совет Свободных признал замысел неосуществимым. Но, несмотря на это, резиденция все-таки появилась на свет. Никто, кроме лишь Найла, не сообразил, что строить могут не только люди.
Фундаменты всех зданий и мощную круговую стену, окольцовывающую поселок со всех сторон, соорудили жуки-скакуны, огромные насекомые, каждый из которых превосходил размером откормленного быка. Возводить стены домов и заниматься их внутренней отделкой взялись пчелы вместе с гигантскими муравьями.
Еще со времен тяжелой жизни в пустыне Северного Хайбада Найл прекрасно помнил, что, помимо проворности и фантастической прожорливости, жуки-скакуны обладают и удивительной способностью: их слюна скрепляет любой материал крепче самого качественного клея.
Когда специалисты подсчитали, что только для сооружения фундаментов пришлось бы потратить невероятное количество песка и цемента, причем все это нужно было переправлять по бездорожью из города, он чуть было не отказался от своей затеи. Но неожиданно в памяти возник образ просторной, уютной пещеры, долгое время служившей его семье убежищем не только от налетов пауков-смертоносцев, но защищавшей по ночам от хитрющих скорпионов, огромных фаланг, кровожадных сверчков и прочих страшных хищников пустыни.
Высокие своды жилища надежно защищали от непрошеных гостей, от дневной жары и ночного холода. Между тем возвели их для себя не люди, а именно жуки-скакуны.
С детства Найл прекрасно помнил тот день, когда взрослые мужчины во главе с дедом Джомаром развели костры из кустов креозота около горловины пещеры и едким дымом выгнали одного такого жука прочь из его логова. Это оказалась одна из самых славных побед, потому что только таким образом их многочисленная семья смогла обрести нормальное жилье и переселиться из жалкой норы, из невыносимо тесного, душного каменного мешка, приютившегося у самого подножия горного плато.
На всю жизнь Найл понял, что жуки-скакуны могут строить быстро, надежно и качественно. Но чтобы использовать этих угрюмых созданий для создания резиденции, нужно было сразу решить несколько проблем.
Во-первых, скакуны никогда не жили организованно, предпочитая городским порядками опасную, но вольную жизнь в пустыне. Найл не мог мысленно управлять огромными насекомыми, не мог даже связаться с ними напрямую.
Этот вопрос удалось решить при помощи Саарлеба, верховного жука и хозяина города бомбардиров. Только Саарлеб силой своей власти смог вызвать из пустыни пятерых взрослых самцов скакунов и направить их в горную долину, выбранную для строительства сеттлмента. Но возникла и другая неразрешимая задача – жуки, подчинившись приказу, согласились выполнить всю необходимую работу, но взамен потребовали кормежки досыта. На плечи Найла легла нелегкая задача – как наполнять бездонное брюхо каждого из этих ненасытных насекомых? Что постоянно бросать в гигантские челюсти, способные шутя перекусывать пополам ногу взрослого мужчины?
Саарлеб предупредил: от обильности жратвы зависит качество жучиной слюны, а именно слюной скакуны намертво скрепляли, цементировали песок, глину, камни, сучья все прочие подсобные материалы.
Задача возникла непростая. Пришлось бы перевозить из города на паучьих шарах невероятное количество продовольствия для прокорма даже такого небольшого количества жуков.
