Самый желанный герцог

тех пор, пока не встретил Софи, оно оказывается в конце: законченным и абсолютным дерьмом.

Нет. Не Софи. И, очевидно, не София. Грэм заглянул в ее мокрые, ошеломленные глаза.

— Кто ты, черт бы тебя побра л? — проревел он сквозь шум.

В помещении внезапно стало тихо. Все и каждый задержали свое дыхание, ожидая еще более восхитительного скандала. Грэм увидел, как лгунья перед ним с трудом сглотнула.

— Она — Сэди Уэстморленд, — провозгласила миссис Блейк. — Сирота, которую взяли на должность платной компаньонки, когда моя дорогая Софи умерла от гриппа.

— Это еще не все, — быстро проговорила Тесса. Она подстрекнула женщину продолжать ее историю, прошептав ей что-то на ухо.

Миссис Блейк вскипела от негодования.

— Да, верно! Она ограбила меня! Позовите стражу! Я требую правосудия! Она украла у меня двести фунтов!

Снова зазвенел голос Тессы, в этот раз — с острым, как бритва, презрением.

— С тем, чтобы она могла приехать в Лондон и притвориться, что она леди!

Софи подняла подбородок, но ее сразило проклятие всех рыжеволосых. Ее светлая кожа засияла, словно алый маяк, выдавая ее унижение и стыд.

Смешки начались в той части церкви, где сидела Лайла, но ее едва ли можно было винить в том, что смех распространился как инфекция, до тех пор пока все люди в помещении не начали сотрясаться от смеха, либо открыто либо виновато, но все равно смеялись.

За исключением Грэма.

Грэм побледнел, словно бумага, и только его зеленые глаза сверкали в ее сторону от ярости и унижения.

Сэди — потому что сейчас она могла признать свое собственное имя даже в своем сознании — наблюдала за тем, как любовь, которую она нашла, корчится и умирает на полу между ними. Она сама убила ее, наполнив ее ложью.

Она с таким пылом стремилась стать Золушкой — Золушкой, которая солгала и украла, чтобы поехать на бал — только для того, чтобы ее собственные проступки разрушили ее мечты с ударом часов в полночь.

Тогда она отвернулась от своего принца, потому что не могла смотреть на то, что она потеряла — или, скорее, уничтожила. Вместо этого Сэди приподняла подбородок и посмотрела на женщину в проходе, которую она научилась презирать.

— Миссис Блейк ошиблась в одной маленькой детали, — отчетливо проговорила она. — Мне никогда не платили.

Глава 29

Позади Грэма откашлялся священник.

— Ваша светлость… церемония не закончена. Что вы хотите, чтобы я сделал?

Первым, что Грэм ощутил, было ослепляющее облегчение. Он вовсе не был женат на этом создании! Еще не слишком поздно найти богатую жену и спасти Иденкорт, и списать весь этот ужасный день на запутанные мысли, на неправильные решения, принятые во время разрушительной скорби от того, что он потерял всю свою семью. Никто ни в чем не обвинит его.

За исключением того, что он провел прошлую ночь в постели с Софи. Грэм лег вместе с ней и взял ее девственность — она не солгала об этом, он знал! — и из-за этого ее репутация была разрушена.

Герцог почти слышал голос отца в своем сознании. «Тогда к дьяволу ее! Она ведь вовсе не леди! Она всего лишь одинокая, безымянная девица, которая обманом завлекла тебя. Выброси ее на улицу и больше не думай о ней!».

Совершенно верно, если задуматься об этом.

Нищета и женитьба на воровке уничтожит его. И Иденкорт. Он может опустошить свой дом и продать свои пуговицы, но это прокормит его людей всего лишь одну зиму. Ему нужно полностью восстановить поместье, или оно всегда будет бездонной ямой для денег!

И, тем не менее, она будет уничтожена, если останется не замужем и с разрушенной репутацией. Сэди.

Когда Грэм принял ее в свои объятия, он принес что-то вроде клятвы, не так ли? В его собственном сознании он обязался жениться на ней в этот момент.

В болезни и здравии. В богатстве и бедности.

Подняв глаза, Грэм уставился на незнакомку перед ним, у которой было прекрасное лицо Софи. Она посмотрела на него в ответ, ее красивые, точеные черты лица были бледными, как смерть.

Должно быть, она прочитала его решение по выражению его лица, потому что вытянула руку, чтобы остановить его.

Конечно же, это было сделано только потому, что девушка не знала, что за решение он принял.

— Продолжайте, — рявкнул герцог священнику.

К его удивлению вместо того, чтобы подчиниться сейчас, когда ее дело было выиграно, Сэди Уэстморленд продолжала протестовать.

— Грэм, нет! Ты не должен! Я больше не могу помочь тебе!

Он проигнорировал ее. Она дернула своей рукой, затем свободной рукой попыталась разжать его хватку, стараясь освободиться.

— Грэм, не делай этого! У меня нет и фартинга! Тебе нужно найти кого-то еще, кого-то богатого, кто поможет тебе спасти Иденкорт!

Ее слова ничего для него не значили. Словно она произносила их на другом языке. Возможно, это был язык лжи. Это не имело значения. Это все ложь, каждое слово, произносимое на этой земле. Ничто не было правдой.

Грэм покрепче взял девушку за руку и повернул их лицом к священнику.

— Продолжайте!

Когда она продолжила возражать, то он быстро заставил ее замолчать.

— Все будет совершенно замечательно.

У нее вырвался тихий звук, словно вздох перед смертельным ударом. Затем она замерла и замолчала. Грэм продолжал смотреть прямо перед собой, отказываясь верить в слезы, которые безостановочно струились вниз по изящным чертам ее лица.

Он оставался в таком положении, мрачно произнося свои клятвы до тех пор, пока все не закончилось. Священник нерешительно заморгал, глядя на него.

— У вас есть кольцо, ваша светлость?

Кольцо его матери. Рука Грэма потянулась к жилету. Он мог ощущать кольцо там — то кольцо, которое он с нетерпением ожидал надеть на руку Софи, сделав ее своей навсегда и навечно. Это было идеальное кольцо для «Софи», простое, элегантное и не вычурное — за исключением того, что Софи на самом деле не существовало.

Эта проклятая вещь даже подходила по размеру этому лживому, вороватому созданию, ради Бога!

Грэм опустил руку, словно кольцо обожгло его.

— Нет, — решительно заявил он. — У меня нет кольца для этой женщины.

Священник заколебался.

— Тогда… вы можете поцеловать невесту.

Поцеловать невесту. Эти слова долго доходили до сознания Грэма. Затем ярость, как вулкан, прорвалась сквозь леденящий шок и боль потери. Да, ради всего святого, он поцелует невесту!

Здесь, перед Богом и двумя сотнями свидетелей, он грубо схватил стоящую напротив него девушку в